От того и не сопротивлялась при аресте – не хотела показывать всем собравшимся любопытным, что она сильнее мужчин, схвативших её, что вампир она.
«Совет по голове не погладит, много нелепости я им принесла», – думала Крытка Малоре в тот миг, и предполагала, как ловко освободиться где-нибудь вдали от лишних глаз и уйдёт лесами и болотами в новую жизнь, и снова припадёт к тяжёлому труду, как к единственному своему спасению и первой своей радости.
А теперь её верёвки не пускают. Смешно! Кому расскажешь – не поверят!
Крытка Малоре, конечно, слабая вампирша, но всё-таки вампирша. Ей все эти смертные верёвки – ниточки, прутики заточения, но…
В путах! И страшно. По-настоящему страшно. И ещё этот голос. Увидеть бы…
Пытка эта длится недолго и скоро появляется перед лицом Крытки Малоре слуга Святого Престола. И в лице его есть такое, что не оставляет Крытке и тени сомнения – всё кончено!
Он молод, ещё молод, едва ли ему больше тридцати лет. У него тёмные волосы, сам он худ и довольно бледен, но как заострены его черты! а глаза?..
В этих глазах нет и проблеска сострадания, одна суровая, стальная беспощадность. И сам он, облачённый в чёрные одежды, без украшений, без знаков отличия, с наглухо застёгнутым воротом, не человек, а воплощение этой самой стальной беспощадности.
–Отпустите меня! – Крытка попыталась справиться со своим страхом. Она захлюздила по-бабьи жалостливо, надеясь, что этот человек дрогнет. Но даже стену разжалобить было, наверное, проще.
Человек ничего не сказал. Его беспощадные глаза продолжали изучать Крытку Малоре.
Зашелестело, и Крытка вздрогнула совсем по-людски, дёрнулась, пытаясь увидеть со своего позорного стула, кто там ещё вошёл, и увидела низенького человечка с пачкой пергаментов и чернильным прибором.
–Господин Томас, – пропищал человечек, стараясь не смотреть на Крытку Малоре, – вы хотели меня видеть?
–Да, – обозначенный Томас не улыбнулся и не взглянул, словно пришедший человечек был ему предметом мебели, не больше, – займите светлый угол, Розарио, вам придётся много записать сегодня – это я вам обещаю.
Розарио нервно сглотнул и скользнул в темноту. Да, ему был предложен светлый угол, но из него была видна Крытка Малоре, а Розарио предпочёл портить зрение, выводя в полумраке свечей нервные строки, чем видеть её и то, что слуга Святого Престола – Томас будет делать с нею.
Томас это понял, но ничего не сказал. Он давно уже знал, что мир, в основном, состоит из малодушных людей. Винить ли их за это? да, если это ведёт к преступлениям и карат, если уже привело.
Но перед ним сегодня был не человек.
–Ваше имя? – спросил Томас, обращаясь к пленнице.
–Отпустите меня! – захныкала Крытка Малоре, – я ничего не знаю. Я посты соблюдаю, в церковь хожу…
–Кровь людей выпиваю и от дневного света сторонюсь? – подсказал Томас.
Крытка Малоре осеклась. Будь она умнее – она бы возмутилась прямо сейчас, но ум не стал её сокровищем даже несмотря на тот срок, что она уже прожила на этой земле.
–О чём вы? – голос вампирши дрожал, она снова попыталась рвануться из верёвок.
–Не советую, – предостерёг Томас, – в них вплетены тернии, так что, если ты не хочешь себя поранить, то сиди спокойно.
Терния? Что ж, она не причинит заметного вреда, но поранит. Слова о крови, о солнце и верёвка, с вплетёнными в неё терниями?.. это что-то запредельное. Впрочем, Крытка Малоре, хоть и чуяла всё больше страха, усиленно изображала из себя смертную. Она надеялась, что её отпустят, что поймут как она слаба и ничтожна и она…
Убежит, не вернётся!
–Имя? – спросил Томас. Он перешёл к креслу, приготовленному для него, придвинул его так, чтобы сесть напротив пленницы, и устроился с удобством.
–Отпустите меня, я ничего не дела-а-ааа!
Томас даже в лице не изменился, когда его рука, держащая крест, коснулась её руки, нарочно, чтобы выжечь немного тьмы и греха вампирского посмертия.
Розарио заёрзал, не зная, как записать и на всякий случай упрямо ткнулся в пергамент.
–В моём арсенале много чего есть, – предупредил Томас, отнимая крест от её обожжённой ладони. – Железные башмаки с шипами, закалённые в святой воде, или вилка еретика…