Малоре отходила от боли и теперь она демонстрировала удивление.
–Не знаешь? – сочувственно спросил Томас и крикнул, – Элмар!
Снова движение за спиной, но на этот раз Крытка увидела вошедшего. Откровенно говоря, не увидеть его было сложно. Он, казалось, занимал собой половину комнату – до того был высок и грозен. Но его грозность состояла в массе и в изувеченном, изрезанном лице, а ещё в маленьких блестящих глазках, неприятно неподходящих для его громадного тела.
И всё-таки, эта мощь была понятна и Крытка Малоре предпочла бы его общество обществу того, кого называли Томасом.
–Вилку, – коротко молвил Томас и Элмар, криво ухмыльнувшись так, что обнажились изрядно подгнившие зубы, исчез. Он был удивительно ловок, несмотря на все свои размеры.
Вскоре появился. В его руках был железный ошейник, из которого торчало нечто, видимо и являющееся «вилкой» – два шипа, торчащие вверх, два вниз.
–Вилка, – сказал Томас, поднимаясь с места. Он схватил Крытку за волосы и придвинул её голову к самым шипам и тон его не изменился совершенно, словно совершал он привычное действие. – Два вопьются в твою поганую грудь, два в твой подбородок. Ты не сможешь двигать головой, а твоя шея, которую давно надо бы переломить, будет сжата ошейником. Ты вампир, тебя это не убьёт, но будет больно, я обещаю! Каждый предмет из моего арсенала либо обработан святою водою, либо выкован в Святом Огне. Вы научились защищаться от смерти, что властвует над людьми, но это не делает вас бессмертными. Вы научились жить долго и не меняться, но это не помешает вам чувствовать боль…
Томас посильнее намотал волосы Крытки на руку, и дёрнул её голову, чтобы шепнуть прямо в ухо:
–Я обещаю.
И отпустил. Резко, безо всякой распутки волос, отшвырнул…
Голова Крытки бесславно мотнулась. Она заплакала. По-настоящему заплакала. Этот смертный грозил ей, он унижал её и пленил верёвками, которые она не в силах была разорвать! Всё это было совершенно унизительным и невозможным, но, тем не менее – это было! это происходило с ней и ясно как луна – никто не придёт её спасти.
–Крытка…– простонала пленница, задыхаясь от слёз. Она никого не убивала от злости, она хотела трудиться, она любила деревню и физический труд, любила ходить в поля, копаться в земле. Разве её это вина, что её обратили вампиром? Она не плела интриг. – Крытка Малоре.
–Так! – Томас был доволен. – А теперь скажи мне, поганая тварь, сама будешь отвечать на вопросы, или мне провести допрос по всей форме?
Крытка молчала. Она уже поняла, что спасение не придёт. Боль была реальной угрозой. А что за нею – смерть?
«Может, если я буду говорить, он меня отпустит?» – подумала Крытка Малоре, которая так и не научилась таиться и понимать людей. Глупая и ничтожная она верила им.
–Есть у меня и другие приспособления. Например – колыбель, – Томаса не устраивало её молчание. – Я разорву тебя пополам, и ты испытаешь настоящую боль, когда святая вода пройдёт в твоё тело через те же отверстия, что и наконечники колыбели. Или ты сменишь своё удобное кресло на моё, допросное…в нём сто двенадцать шипов на сидении, и твоё нагое тело почувствует их все – все железные шипы, выкованные в Святом Пламени. Выживешь? Может быть. Но будет больно.
Крытка Малоре была слаба. Никогда прежде она не сталкивалась с такими угрозами. Никогда прежде не слышала о подобном от людей. И от вампиров тоже. И теперь, когда фантазия рисовала ей все эти картины, когда живо вставали перед нею все образы, описанные Томасом, она хотела только спрятаться от него, от боли, от его беспощадного взгляда…
–Я скажу! Скажу! – заверила она. Слабая, ничтожная Крытка Малоре, мешающая всем – вампирам и людям, за глаза проклятая Советом, свалившая на Совет много хлопот, законопослушная, но совершенно бесполезная и даже причиняющая хлопоты.
Она мешала всем. И её исход был ясен.
–Что ж, твоё право, меня устроит и ответ через боль, – согласился Томас¸– но учти – я пойму, если ты солжёшь и тогда…слыхала про коготь, которым можно вытащит рёбра?
Крытке бы осечься, задуматься об этой фразе, не про коготь, а про ложь, но… ума нет – весь ответ.
–Когда ты стала вампиром? – спросил Томас, сделав знак Розарио. Тот, отчаянно притворяясь, что никакой Крытки нет, принялся писать. Элмар же по знаку Томаса, перешёл за спину Крытки, готовый, видимо, к самым радикальным действиям. От этого было погано. Его присутствие было страшным. Казалось, что за спиной уже есть коготь и что-то ещё…