Крытка ответила. Она была угодлива. Ей почудилось, что честные ответы – путь к спасению и она выложила про то, что обратилась случайно, что хозяин хотел обратить другую, но не смог остановиться, и что она – дурнушка Крытка – стала её заменой, и что хозяин был не всегда добр, что бил он её, но она никогда не желала себе другого и сносила всё спокойно.
Томаса это не тронуло. Скрипело перо Розарио, дышал за спиной Крытки страшный Элмар, а Томас – ещё более страшный – был тих. Малоре сдуру привиделось, что он тронут её историей и она даже воспряла духом и заторопилась скорее рассказать о своих невзгодах и попытках жить как крестьянка.
–Где скрываются другие вампиры? – спросил Томас, прерывая её слезливый рассказ о муже и брошенном огороде.
Крытка заморгала. Её вырвали из её истории в жестокую реальность.
–Дру…другие?
–Где они? – повторил Томас. – С тебя взять нечего – ты дурная и бесполезная, но с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Элмар тихо хмыкнул за спиной Крытки, и ей показалось, что за её спиной хлестануло холодком.
–Не знаю других! Не видела других! Отпустите меня, пожалейте, я никогда и ничего…– зашептала Малоре, и забилась в путах, показывая, что их неплохо бы и снять, ведь она всё сказала.
Элмар с размаху, не примериваясь, ударил её по затылку. Ладонь его была тяжёлая и громадная, но Малоре не почувствовала особенной боли. Зато почуяла её, когда Томас – куда более слабый и хилый на фоне своего помощника, сжал её запястье…
Это было больнее.
–Мои руки знают святое касание, – объяснил Томас, довольный её болью. – И той плоти, что грешна они страшны.
Больно, как больно и как несправедливо.
–Имена! – громыхнул Томас. Всего лишь человек, которому Крытка могла переломить шею, только бы кто-то освободил её!
Он сильнее сжал её запястье, Малоре заверещала и принялась выдавать. Выдавать всех, кого знала. Слабая, ничтожная Крытка Малоре, лишённая ума и не умеющая смотреть в будущее, она с этим будущим прощалась. Она сама вырезала себя из этого будущего.
–Это всё, – сказал Томас, когда Малоре выдохлась и затряслась мелкой трусливой дрожью.
–Отпустите…– прошептала она. Плакать она не смела – на её щеке уже красовался ожог от руки Томаса. Он снова даже в лице не изменился, когда хлестанул её по щеке за очередную сказанную глупость – за попытку вымолить себе прощение.
–Элмар, распорядись! – велел Томас, и душа Малоре забилась. Неужели всё-таки свобода? Неужели…
–Розарио, копию королю и копию Престолу! – Розарио поспешно выбросил свою тушку из-под власти беспощадного Томаса, умудрившись так и не взглянуть на Крытку.
Крытка и Томас остались один на один.
–Я не сделала ничего плохого, – в очередной раз повторила Малоре, словно это могло ещё хоть что-то изменить.– Я…
–Костёр встретит тебя на рассвете, – Томасу это было явно неинтересно. – Элмар распорядится.
И он улыбнулся, точно сообщал приятную новость. Впрочем, она ему и была приятной.
И здесь Крытка Малоре не выдержала. Смертный держал её в плену, терзал её, пугал, унижал, и она… неужели она ничего не стоит? Неужели испугается она боли?
Нет! хотя бы раз надо быть смелой, надо презреть находящую боль и пусть верёвка причинит ей страдание, на костёр она не взойдёт, только не по воле этого поганого служки!
Она рванулась вперёд, призвав на помощь всю свою вампирскую силу, все свои шансы, последние, тающие шансы, к свободе! К свободе!
Она рванулась и верёвки, натянувшись до предела, впились в неё вплетёнными терниями. Напоминая Крытке о том, как слаба её натура, как она греша и как виновата. Тернии прошли сквозь мягкую её плоть, но Крытка выдержала. Она боялась боли, очень боялась, но оказалось, что от этой боли не умрёшь.
Мгновение и она свободна!
Вскочила, стул отлетел сам собой, змеино сползли верёвки – для Крытки всё было быстрее, чем для смертного, и она, рассудив, что лучше не рваться к дверям, рванула к окну, рассчитывая в вампирском прыжке выбить стекло и выметнуться на улицу, на ходу обращаясь в летучую мышь. Пусть видят люди! Пусть ругается Совет, но это жизнь, жизнь и неважно, что пройдёт она в посмертии!