–Я Бертран, – тут лгать смысла не было. Имя еще не определяет принадлежность к вампирской сути. – Я живу в деревне, что вверх по реке.
–Так, ну и? – Томас не оставил без внимания ни манеру Бертрана сесть на стул, ни скрещенные его ноги, ни руки…
«Таких рук не может быть у крестьянина!» – подумалось Томасу, и он сразу всё понял. Теперь был его черёд играть.
–У нас в деревне происходит что-то странное! – горячо заверил Бертран, не подозревая о том, что его уже разоблачили, в отличие от самого Бертрана, Томас справлялся со своими задачами. – Мне кажется, в моей деревне есть ведьма!
–Ведьма? – переспросил Томас и холодная, ни разу не сделавшая его лицо приятнее улыбка разорвала его тонкие губы.
–Ведьма! Там женщина…я видел у неё в доме травы. Она бормочет что-то. Почти всегда бормочет. И животные…у нас умерло три свиньи, а ещё…
Бертран вдохновенно лгал, и Томасу пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Деревню вверх по реке он знал. Вампиры, пославшие Бертрана, конечно, тоже. Но они навещали её редко, а Томас был буквально накануне. Он чувствовал местную атмосферу, ничего не слышал ни о каких свиньях, о ведьмах и вообще не встречал никого, кто был бы напуган какой-либо ведьмой больше, чем приходом слуг креста.
«Руки свинопаса!» – со смешком подумал Томас, ещё раз оглядев тонкие пальцы и чистые, нетронутые грязью хлева и тяжёлым трудом руки своего гостя. – «Даже обидно, хоть бы постарались немного!»
Но Бертран продолжал лгать, он подбирался к нужному ему вопросу:
–Ведь вы, говорят, сразу всю нечисть чуете? Что дана вам сила небесная врагов видеть…
–Кто говорит? – спросил Томас и приложился к отставленному несколько минут назад вину. Церемониться смысла не было. Того, кто пришёл к нему, вино не интересовало. Как и самого Томаса когда-то, когда он предпочитал пить кровь.
Кровь и только кровь.
Это было давно. С тех пор утекло в Ничто много крови.
–Ну…люди.
Бертран потерялся от вопроса. А может сыграл растерянность? Томасу хотелось, чтобы лучше он сыграл, а то выходило слишком обидно – как же они не ценили свою же дурочку, раз не оценили настолько его силы?
Ей-богу, он начинал уже думать, что даже вампирам была выгодна гибель этой блаженки!
–Скажите, Бертран, а вы сами когда-нибудь были связаны с чем-то мистическим или магическим? – присутствие ночного гостя Томаса больше не забавило, у него резко испортилось настроение.
–А? я? никогда! – пылко отозвался Бертран. – Я никогда не связан был ничем с тьмой!
С тьмой, вот именно, с тьмой. Любой служитель креста или Святого Престола знает, что «с тьмой» – именно так, могут солгать лишь те, кто с нею связан. Человек чистый скажет «со злом» или «с дьяволом». Но во тьме нет дьявола, и слуги тьмы это явно знают, а потому и отрекаясь от неё, сами себя выдают.
–Может, ты ещё и по всем канонам живешь? К обедне ходишь, жертвуешь?.. – теперь Томас откровенно издевался и Бертран что-то почувствовал.
Но списал на панику и ответил с возмущением:
–Конечно, а как же! хожу! И посты соблюдаю, и жену в строгости к постам держу, и детишек… так вот, говорят, что вы…
–А осени себя знамением, – предложил тихо Томас и жадно впился взглядом в лицо ночного гостя, вызвав в нём усиление смущения.
Одно дело слова, другое дело – ледяной, беспощадный взгляд.
–З…зачем это? – ещё один признак тьмы. Что стоит выступлений простое действие, которое должно быть заученным, судя по предпоследним фразам?
–А покажи как делаешь, – усмехнулся Томас. – Я делаю это вот так.
Он легко осенил себя крестным знамением, при этом глаза его не только не отвели своей беспощадности от лица Бертрана, но даже не моргнули.
–Да я сам люблю, в одиночестве, как приходишь один…
Бертран пытался выкручиваться. Неладное ширилось в его ощущениях, он понимал, что кажется увязает, но не мог понять в чём? Перед ним был всего лишь человек, который не спал в этот поздний час и был собран, точно вовсе не нуждался в отдыхе.
–Покажи! – легко, точно веса в нём не было вовсе, не было никакой тяжести в его теле, Томас поднялся со своего места. Бертран поднялся следом, понимая, что схватки ему не избежать. Вернее – не избежать ему убийства.