Так прошло еще немало времени. Может, он даже задремал или еще больше от всего отрешился, но вдруг его привел в чувство страшный удар по борту лодки. Боясь шелохнуться, он ждал, что будет дальше. Что-то еще раз стукнулось о борт лодки. Он заставил себя поднять голову и посмотреть. Краешком глаза покосился за борт: в его лодку уперлась другая, в ней, кажется, никого не было. Осторожно усевшись на скамью, он опасливо заглянул туда. Там и правда никого не было, только валялась на дне жестянка, в которой извивались уже вялые черви. Тошнота подступила к горлу, доктор Бенас вынул весло из уключины, уперся им в чужую лодку и с силой оттолкнул ее, потом торопливо вставил весло на место, догнал ничейную лодку и со злостью ткнул носом своей лодки, отталкиваясь подальше, а потом сам стал грести в сторону, стараясь побыстрее удалиться от нее, и в этот миг услышал на другом берегу озера бибиканье. Поначалу он не понял, что это значит, все на свете вылетело из головы. Автомобиль сигналил, не переставая, он посмотрел на звук и увидел сквозь камыши черную блестящую морду учительского автомобиля. Рядом с машиной стояла смуглая женщина в цветастом платье. Учитель уже махал доктору Бенасу, и Бенас налег на весла. Мелькнула мысль, что и впрямь все очень меняется — вчера места себе не находил, только и думал о встрече, а сегодня мысли были так далеко от предстоящего.
— Вот видишь, зовешь, а сам убегаешь, — ласково сказала Дейма, а он, застигнутый врасплох, не знал, что предпринять, сидел в лодке, надвинув на глаза бежевую кепку.
— Я к острову плыл, Дейма. Когда я там оказываюсь, то малость забываюсь…
— Давайте заедем все домой, доктор. Потом покатаетесь. Поедем все вместе, и жена еще не знает, что у нас гостья.
Дейма все еще стояла, глядя на Бенаса.
Он медленно вылезал на берег, потом подтянул за цепь лодку.
— Не знаю, как Дейма, но мне надо бы покататься. Сегодня-то я еще не был на острове.
— Мне тоже вначале хотелось бы побыть на воде, — сказала Дейма.
— Может, мне потом приехать вас забрать? — учитель посмотрел на Дейму.
— Спасибо. По воде доберемся, — ответил доктор.
— Тогда до вечера. — Учитель направился к машине, а Дейма разулась и торопливо забралась в лодку.
— Где прикажешь сесть?
— Все равно.
— Как ты сидишь, когда гребешь? Я же не знаю. Хотела бы сидеть напротив тебя.
— Я буду глядеть на берег.
— На который?
— На тот, куда учитель уехал.
Дейма пропустила Бенаса, а потом уселась, ласково шлепнув его по колену.
Автомобиль учителя с яростным рычаньем карабкался на холм, и Бенас как бы между прочим сказал:
— Сейчас задохнется.
— Кто?
— Автомобиль учителя.
— Да разве? — Дейма улыбнулась. — Он задыхается?
— Он иногда даже лает, Дейма…
Дейма рассмеялась.
— Как сейчас в городе? Небось, жутко воняет смолой и дымом? — спросил он спустя какое-то время.
— Наверно. Сам знаешь, как бывает, когда живешь постоянно: привыкаешь и ничего не замечаешь.
— Новых книг не достала? Я тут очень давно ничего не читаю. Глазею в основном по сторонам, а потом в небо.
— Ничего нового, Бенас. Да много и я не читаю сейчас. В книгах, сам знаешь, ничего нового теперь не пишут. Хожу на работу, а вечером брожу по улицам. До смешного озабоченные лица у прохожих…
— Бессмысленная спешка в неизвестном направлении…
— Видишь, и ты еще не забыл.
— Забудешь!.. А в саду у Марийонаса не была? Тогда осенью мы фундамент отливали. Сейчас, чего доброго, и домишко стоит. Может, он и живет уже там?
— Звонил. Как раз сказал, что едет в сад, спрашивал, как ты поживаешь, а я еще ничего не знала, даже твое письмо не успела получить.
— Письмо, наверно, долго шло. Ты на штемпель посмотрела?
— Три дня.
— Вот как задержалось. Очень рано я стал ждать тебя.
— Ты и ждал!.. Бенас, а тебе еще не надоело здесь жить?
— Ничего, Дейма. А почему не спросишь, не надоело ли мне жить вообще?
— К чему такие огромные масштабы?.. Вообще ведь чаще надоедает жить, чем вот так — в один или в другой день, в одном или в другом месте. Скажешь, нет?
— Ты говоришь весьма разумно, Дейма… Мне здесь до смерти надоело. Каждый день в лодке перетряхиваю память. Думаю, не может этого быть, чтоб так ни за что и не мог зацепиться… Марийонас не спрашивал, чем я занят?