Её шаги замедляются, по мере того, как она говорит.
— По пути пара встретила молодую женщину, которая путешествовала одна, и она спросила, не знают ли они как добраться до кладбища Лафайет.
— Ты можешь пойти с нами, сказали они. Мы сами идём туда.
— И все трое отправились в путь вместе: пара и молодая женщина, которая назвалась Аннабель. Они гуляли, болтали и наконец добрались до ворот Лафайета, и направились гулять туда, любуясь старинными могилами.
В маминых историях легко потеряться. Я выросла на них, и конечно, на сказках, которые она рассказывала мне перед сном, которые были ещё страшнее, чем эта история. Но мне нравится слушать как она рассказывает. Теперь она подходит и останавливается перед одним из склепов.
— В какой-то момент пара поняла, что женщина отстала от них и скорбно смотрит на одну из могил. И поэтому они подошли к ней и спросили: «Ты кого-то узнала? Это могила твоего знакомого?»
— И женщина улыбнулась и указала на могилу.
Мама рассеянно тянется к двери склепа.
— И она сказала: «Эта могила моя».
Мурашки пробегают у меня по коже, а Джейкоб складывает руки на груди и пытается выглядеть так, будто он не совсем напуган, когда мама рассказывает дальше.
— Пара проследила за ее взглядом и увидела, что имя на камне было Аннабель. И к тому времени, как они оглянулись на молодую женщину, она пропала.
Мамина рука все еще висит в воздухе, словно тянется к могиле. Я делаю снимок до того, как ее пальцы разжимаются, и я знаю, еще до того, как закончу снимать, что этот снимок будет моим любимым.
Папа становится рядом с мамой.
— Некоторые истории о призраках похожи на сплетни, — говорит он, принимая на себя роль скептика. — Передаваемые от человека к человеку. Кто знает, правдивы ли они? Но вот следующее кладбище место обитания чего-то более…осязаемого.
— Вот радости-то, — произносит Джейкоб, когда камеры выключаются и мама говорит, что пора отправляться на Сент-Рош.
К тому времени как мы туда добираемся, она едва ли не прыгает на месте, это место она очень ждала. Снаружи Сент-Рош выглядит как довольно обычное кладбище, чего я обычно не говорю. Вообще-то я видела не так уж много кладбищ, прежде чем моим родителям не пришло в голову стать Исследователями. Но за короткий период наших путешествий и паранормальных исследований, я прошла сквозь милю костей и кладбища были настолько большие, что им требовались указатели, как на улице, меня выгоняли со склепов, я падала на изломанные тела и кости, и даже выбиралась из свежевскопанной могилы.
— А мы даже не побывали и в пяти намеченных местах сегодня, — говорит Джейкоб.
Мама хватает меня за руку и тянет через ворота, и я ощущаю обычную тишину без привидений. Ну, или, по крайней мере, здесь их гораздо меньше. Я оглядываюсь на ряды каменных памятников и склепов, думая в чём же здесь соль. А потом мы входим в часовню.
— Ой, святый Боже, нет, — произносит Джейкоб рядом со мной.
— На что я смотрю? — интересуюсь я, хотя я не вполне уверена, что хочу знать.
Похоже, что в комнате полно частей тела. Руки и ноги. Глаза и зубы. К стенам приделаны ноги, на полу куча костей. Над столом висит рука и похоже, машет мне. Мне требуется секунда, чтобы понять, что все эти части тела ненастоящие, они сделаны из пластика, штукатурки и потрескавшейся краски. У меня сжимается желудок.
— Святой Рош, — объявляет мама. — Покровитель здоровья. Неофициальный покровитель использованных протезов.
По часовне проносится ветерок и искусственное колено поскрипывает.
— Некоторые довольно символичны, — объясняет мама. — Рука для тех, у кого проблемы с запястьями. Колено для тех, у кого болят суставы. А прочие отдают в знак благодарности. Люди приносят их, когда они им больше не нужны.
Я оглядываю святилище. На меня в ответ пялится стеклянный глаз, широкая голубая радужка затуманилась от времени. В этом месте нет призраков. Оно просто жуткое.
Я выхожу из часовни, чтобы освободить место для съемочной группы, поскольку места мало и потому что мне не хочется быть окруженной частями тела, даже если они ненастоящие. Мы с Джейкобом бредём по тропинке, оглядывая могилы с именами вроде Бартоломью Джонс, Ричард Чернел III и Элиза Харрингтон Кларк. Имена, которые звучат необычно, словно они из учебника по истории или какой-то пьесы. Голоса моих родителей доносятся из часовни, то громче, то тише, долетая до нас, словно лёгкий ветерок. Джейкоб взбирается на склеп и перепрыгивает с крыши на крышу, словно играя в классики.