Что случится, если я зажгу спичку, если произнесу заклинание? Он тоже окажется в ловушке? Его отправят во мрак?
Гадалка сказала, правильного ответа нет. Нельзя выиграть, не проиграв.
Джейкоб встречается со мной взглядом и улыбается.
— Всё в порядке, Кэсс.
Но это ложь. Я обнимаю его. Слёзы катятся по щекам. Я не могу этого сделать. Не могу потерять лучшего друга.
— Время на исходе, — шипит Лара, когда Эмиссар подходит ближе.
— Неважно, что произойдет, — шепчет Джейкоб мне на ухо, — ты никогда меня не потеряешь.
И прежде чем я успеваю остановить его, он хватает коробку спичек и поджигает одну, бросая пламя на масло.
Оно вспыхивает.
И загорается.
Пламя распространяется, и Эмиссар отшатывается от разгорающегося пламени. Джейкоб покачивается, становясь серым, и я сжимаю свою руку вокруг его, пытаясь удержать его рядом с собой, пытаясь не дать нашей связи разорваться. Тени мелькают на маске Эмиссара.
— Мы… вернём… — но, похоже, он не может закончить фразу. Он наклоняет голову, как будто пытаясь вспомнить.
Заклинание действует.
А потом огонь вспыхивает и гаснет.
На секунду мне кажется, что заклинание готово, что оно сработало, хотя Джейкоб всё еще здесь. Но потом я смотрю вниз и с растущим ужасом понимаю, что линия не сгорела. Масла не хватило. Изгнание не сработало. Эмиссар улыбается и плавно ступает по пеплу разрушенного заклинания. Рука Джейкоба вырывается из моей. Он издает первобытный крик и бросается на Эмиссара, как делал раньше, на кладбище. Там мы были в мире живых, и Джейкоб был всего лишь призраком. Раз здесь Эмиссар может быть чем-то большим, то и Джейкоб тоже.
Он врезается в фигуру с лицом, похожим на череп, оттесняя его назад за линию, чернильные ботинки размазывают могильную грязь по мосту. Джейкоб бьет Эмиссара ладонями в грудь, но на этот раз, вместо того чтобы отступить, Эмиссар стоит на месте, и кулаки Джейкоба утопают в его груди, словно в зыбучем песке. Джейкоб задыхается и пытается высвободиться, но его руки всё глубже погружаются в черный костюм. Его кроссовки скользят по мосту, когда Эмиссар всасывает его внутрь.
— Ты не на своём месте, — раздается скрипучий голос. — Мы вернём тебя обратно.
Краска исчезает с лица Джейкоба, его рубашки, волос, кожи. Что-то внутри меня начинает рваться. Нить обрывается. Связь обрывается.
— Кэссиди… — тихо произносит Джейкоб. — Уходи.
Я бросаюсь к нему, но Лара не пускает меня, схватив за руку.
— Нужно уходить, — говорит она, но я вырываюсь, бросаясь к другу, камера уже у меня в руках. Вспышка не работает, знаю, но камера по-прежнему тяжелая.
Я обхватываю пальцами фиолетовый ремешок и со всей силы бью камерой прямо в голову Эмиссара. Она ударяется о костяную маску со звуком, похожим на удар металла по камню, как будто разбивается глиняная посуда. Эмиссар отпускает Джейкоба. Джейкоб падает на мост, а у меня нет времени подбежать к нему и проверить всё ли с ним в порядке, потому что Эмиссар оборачивается ко мне, призрак позабыт. Оскаленная маска скелета трескается, чернильная чернота сочится между трещинами маски.
— Кэссиди Блейк, твое время пришло.
Он протягивает руку в перчатке. На этот раз приглашения нет. Никакого негласного приказа идти с ним. Он просто толкает меня рукой в грудь.
Глава двадцать четвертая
Я опускаю взгляд и вижу пальцы Эмиссара наматывают бело-голубую нить моей жизни меж рёбрами. Тьма окутывает мои чувства. Моё сердце замирает, останавливается на мгновение. Краем глаза я вижу Лару, склонившуюся над Джейкобом, и понимаю, что это конец, и я не боюсь умереть снова, не вот так, защищая своих друзей
— Мы заберём тебя обратно во тьму.
Зрение затуманивается. Я зажмуриваю глаза. Не могу дышать.
— А как же я? — раздается голос Лары.
Я открываю глаза и вижу ее, стоящую там, в нескольких футах от меня, теплый красный свет ее жизни сияет в ее груди. Хватка Эмиссара немного ослабевает.
— Лара, остановись, — шепчу я.
— Я сбежала от смерти, — говорит она, и эти слова сильны, словно заклинание промежуточника.
Смотри и слушай. Узри и узнай.
— Почему ты не схватишь меня?
Нет.