— Король сказал, что ты потерял память, — начал он без предисловий.
— Это так, — ответил Аремис. — Ужасно, когда ничего о себе не знаешь.
— Я думаю, она постепенно вернется к тебе, — заметил Рашлин, потянувшись за куском сыра и твердой пресной лепешкой, которые достал Мирт.
Аремис обратил внимание на его грязные пальцы и отвел взгляд. Горцы могли быть грубыми людьми, они жили в суровых условиях, но мылись регулярно. Король был для них примером, а он всегда выглядел безукоризненно. Аремис давно понял, что народ Скалистых гор — народ мудрый, талантливый, любящий свою родину. С тех пор как Кайлех прекратил войну между родами и объединил людей, их уважение распространилось дальше простой любезности живущих рядом людей, они стали соблюдать чистоту, что избавило народ от болезней. Аремис с удивлением заметил специальные туалеты вокруг крепости, что доказывало, как высоко Кайлех оценивал важность чистоты. Король видел прямую связь между отходами людской жизнедеятельности и болезнями, поэтому редко можно было увидеть какого-нибудь жителя гор, присевшего в поле или за углом крепости, чтобы справить естественные потребности. Вместо этого из каждого блока ежедневно выкатывали тележки, чтобы закопать отходы подальше от мест проживания людей в глубокие ямы, где они разлагались, не причинив никому вреда. Это было частью современного мышления, наряду с регулярными омовениями, образованием и поддержкой изучения народом старых языков, на чем настаивал Кайлех. Но этот Рашлин с его грязными руками, неряшливой внешностью и отвратительными манерами совершенно не соответствовал образу жителя гор. Как они его терпят?
Рашлин все еще смотрел на него.
— Да, только очень медленно, — ответил наконец Аремис. — По крайней мере я теперь знаю свое имя и откуда пришел.
— Не хочешь ли ты, чтобы я проверил твою голову на наличие каких-нибудь повреждений? Я — целитель, — предложил Рашлин, протягивая ему кусок сыра.
У Аремиса не было выбора. Он не мог рисковать и позволить этому колдуну, или кто он там, почувствовать через прикосновение след магии Чащи. Кроме того, одному Шарру известно, чего в последний раз касались эти немытые пальцы.
— Нет, спасибо, — ответил он. — Я не голоден, и с моей головой все в порядке.
Рашлин нахмурился.
— Удар, по всей видимости, был очень сильным, раз ты даже память потерял. Тебе обязательно нужно позволить мне осмотреть твою голову.
— В этом нет необходимости, — поспешно возразил Аремис, посмотрев на своего товарища и решив рискнуть. — Мирт уже осмотрел меня и не нашел никаких повреждений.
Мирт не опроверг слова Аремиса, но и не поддержал их. Гренадинцу показалось, что он боится нарушить установившийся в отношениях с Рашлином баланс. Но по его позе было совершенно очевидно, что Мирт презирает мага.
— В таком случае твоя потеря памяти выглядит очень странно, — заметил Рашлин. Он говорил с набитым ртом. Кусочки сыра падали изо рта и застревали в спутанной бороде. Аремису пришлось опять отвести взгляд, чтобы не выдать отвращение. — Как еще ты мог потерять память, если не от удара?
— Понятия не имею, — ответил Аремис и пожал плечами. — Я не помню.
Прощупывающий взгляд барши вызывал тревогу, в нем явно сквозило безумие, в этом гренадинец уже не сомневался. Он встал и вежливо сказал:
— Простите, но я хотел бы попить.
На этот раз, чтобы получить разрешение, Аремис посмотрел на Мирта.
Мирт кивнул, и Аремис пошел к ручью, стараясь, чтобы его походка выглядела как можно естественнее. Он плескал ледяную воду себе в лицо, наслаждаясь освежающим действием холодных капель, которые нашли дорогу через разрез в рубашке и скатывались по груди. Когда Аремис выпрямился, во все стороны разбрызгивая воду, он сразу почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Гренадинец резко повернулся, ожидая увидеть тянущего к нему руки Рашлина. Нахлынувшая волна страха едва не вынудила его потерять равновесие и свалиться в ручей. Дурацкая ситуация. Еще немного и я свихнусь, со злостью подумал Аремис.
За его спиной действительно стоял Рашлин, но он не тянул к нему руки, а, покопавшись в кармане, вытащил крошечную бутылочку.
— Прошу прощения, я не хотел тебя испугать, — смущенно сказал он. — Это облегчит головные боли, от которых, я думаю, ты страдаешь.
— Что это?
— Успокаивающий сбор трав с небольшой добавкой опия. Он не причинит тебе вреда, только облегчит боль. Это я тебе обещаю. Делай по глотку каждый час, если потребуется.
Отступать было некуда, отказываться нельзя. Рашлин протянул грязную руку с бутылочкой в ладони. Придется взять, иначе он рискует возбудить еще больше подозрений у короля. Несомненно, Рашлин доложит монарху, как прошел день. Если Кайлех ожидал услышать, что Аремиса опять тошнило или что он отказался ехать верхом на его жеребце, он будет разочарован, но отказ выпить из бутылочки может привести к опасным последствиям. Он видел, как сузились глаза целителя, но все-таки колебался.
— Я мог бы сделать для тебя больше, если бы ты не отказывался, — негромко и даже мягко сказал Рашлин.
Аремис был уверен, что маг бросает ему вызов. Гренадинец сделал паузу, чтобы стряхнуть с волос последние капли, потом немного помедлил, вытирая лицо рукавом.
— Спасибо, — сказал он, медленно протягивая руку, в надежде, что Рашлин просто опустит пузырек ему в руку.
Но прежде чем это случилось, Галапек громко заржал, словно от боли. Первым отреагировал Мирт, бросившийся к коню. Аремис также воспользовался шансом и сбежал от целителя.
— Позволь, я помогу! — крикнул он.
Но конь ни за что не хотел подпускать к себе Мирта, он громко ржал и вставал на дыбы, еще больше занервничав, когда тот к нему приблизился. К удивлению Мирта, животное немного успокоилось, когда услышало голос Аремиса, и позволило ему подойти.
Аремис взял поводья и обратился к коню:
— Успокойся, Галапек. Все хорошо, мальчик. Все хорошо, — прошептал он. Сейчас конь стоял спокойно, дрожащий и рассерженный.
— Бедный Галапек. Я спасу тебя. Что бы с тобой ни случилось, я помогу тебе, обещаю, — приговаривал он, гладя морду животного. — Успокойся, мальчик. — Аремис спрятал лицо в шелковистой гриве коня, впервые за все время не испытав тошнотворного влияния магии. Что за проклятие лежало на коне — неизвестно, но оно каким-то образом влияло и на Аремиса, проникало в него, обволакивало, умоляя выполнить обещание.
А потом в его голове возникло слово. Это был слабый, едва заметный сигнал, но он существовал не в его воображении. Элспит. Действительно ли он слышал имя? Через туман в его голове вдруг прорвался встревоженный голос Мирта.
— Фарроу! Ради Хальдора, парень!
Аремис отвернулся от лошади, не понимая, что могло так рассердить воина. Но увидев выражение его лица, наемник понял, что это не гнев, а ужас. Он посмотрел, куда указывал Мирт, и увидел, что у самой кромки воды, там, где оставил его Аремис, корчится на земле Рашлин, что-то невнятно крича — губы колдуна были в пене, а руки и ноги сводила жуткая судорога.
— Проверь, в безопасности ли лошади, — через плечо попросил Аремис Мирта, бегом направляясь к лежащему магу, который внезапно затих. Ему очень хотелось бы обнаружить, что Рашлин мертв, но удача оказалось не на его стороне. Он поднял колдуну голову, чтобы облегчить доступ живительного воздуха и позволить ему сделать вдох.