Мысли снова вернулись к Валентине, и что-то яркое, как первый солнечный луч, прорезавший темное небо на рассвете, пронзило его разум. Вполне возможно, его интересы совпадут с интересами королевы. Она умна, хочет мира и процветания для своего народа, а значит, открыта для советов и достаточно молода, чтобы быть покладистой. Может быть, он посвятит себя королеве и станет создателем не королей, а императриц?
Джессом дошел до комнаты, где находился король, в гораздо лучшем настроении, чем когда начинал подниматься по лестнице.
— Вы в порядке, господин Бенч?
— Да, — ответил тот, пытаясь восстановить дыхание. — Я уже и забыл, что башня такая высокая.
— Это обманчивое впечатление, — возразил Джессом и постучал в дверь.
— Войдите! — раздался голос короля.
Джессом распахнул тяжелую деревянную дверь и объявил посетителя.
— Эрид! — воскликнул Селимус, широко улыбаясь. — Думаю, вам хорошо знакома эта комната?
Голос был таким дружелюбным, что Бенч моментально расслабился.
— Да, ваше величество. В прошлом ваш отец провел здесь немало времени, обсуждая с нами текущие дела.
На лице короля замерла все та же улыбка, ослепительная, широкая и, как вдруг осознал Эрид, хищная. Впервые он сумел разглядеть сущность этого молодого человека. Эрид всегда считал его очень сообразительным, остроумным и полагал, что эти качества сослужат королю хорошую службу. Конечно, ему приходилось слышать неприятные истории, касающиеся поведения Селимуса, по Эрид был склонен оправдывать их его молодостью. Как и большинство приближенных ко двору людей, он надеялся, что, несмотря на прохладные отношения между Магнусом и его сыном, Селимус станет прекрасным королем, если будет окружен достойными людьми. Сам он намеревался стать основной опорой и мудрым советником нового короля.
Но слишком многие из его друзей и коллег жаловались, что Селимус не обращает никакого внимания на их советы и сам принимает решения, даже не находя нужным продемонстрировать элементарную любезность, рассказав им о своих планах. Идея о войне с Бриавелем пришла ниоткуда и распространилась так быстро, что по этому поводу возникло сражение уже внутри самого королевства, в которое были втянуты многие уважаемые люди Моргравии вроде Хартли, тихо заявлявшие, что позволять королю вести себя подобным образом слишком опасно. Такие предательские разговоры, хоть и велись по секрету, все же серьезно вредили интересам королевства и вряд ли были нужны ему после скоропостижной кончины Магнуса, но тот хотя бы был правителем, которого любили и за которым охотно следовали. Его сын не заработал никакого доверия, потому что изгнал людей, которые могли уговорить других изменить отношение к королю в лучшую сторону.
Среди других влиятельных лиц только Эрид имел доказательства причастности короля к убийству в Фелроти, хотя многие подозревали, что и к резне в Риттилуорте он тоже приложил руку. Но известие о союзе между Моргравией и Бриавелем отодвинуло всё эти щекотливые вопросы и политические расправы на задний план. Начинать войну с тем самым королевством, с которым заключен мир? Зачем? После рассказа Криса Донала Эрид ясно представлял картину происходящего. Селимус затеял самую опасную из игр, соответствующую представлению о том, что одна рука не должна знать, что делает другая.
История Уила Тирска выглядела настолько шокирующей, что поверить в нее, казалось, невозможно. Но Крис Донал всегда был уравновешенным, честным молодым человеком и не имел оснований говорить неправду. Хотя, конечно, в то, что молодой герцог стал свидетелем переселения души Уила Тирска в чье-то тело, к примеру, своей сестры, верилось с трудом.
При всей своей преданности, господин Бенч понимал, что именно влиятельные семьи Моргравии, включая Тирсков, Доналов и, конечно, Бенчей, помогали короне оставаться сильной. Его дружба с Йерибом Доналом и Фергюсом Тирском не позволяла игнорировать слова молодого герцога о том, что истинный генерал Моргравии, Уил Тирск, жив и предпринимает меры по свержению Селимуса, которому, по утверждению Криса Донала, нельзя доверять.
Эрид постарался отогнать эти мысли.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Селимус, и Эрид вспомнил, что стоит перед королем.
— Хорошо, ваше величество. Простите, меня отвлекли воспоминания.
— Сейчас на троне новое поколение, господин Бенч, — довольно мягко сказал Селимус, однако в тоне короля проскочили едва заметные язвительные нотки. — Уверен, что могу рассчитывать на вашу преданность.
Эрид кашлянул.
— Конечно, ваше величество.
— Вот почему, — продолжил Селимус, — я рад вашему сегодняшнему визиту. Между прочим, где сейчас ваша прекрасная семья?
Эрид посмотрел на канцлера, протянувшего ему бокал вина. По совершенно бесстрастному выражению лица Джессома невозможно было понять, почему король интересуется его родными.
— Э-э… дома, ваше величество. А что? — Эрид сделал глоток великолепного красного фруктового вина с привкусом можжевельника и ежевики. В обычной ситуации он бы наслаждался возможностью попробовать прекрасный напиток, но после осторожно заданного королем вопроса вино вдруг показалось кислым.
— Да просто так. Я подумал, было бы неплохо снова увидеть очаровательную Джорджиану. С удовольствием встретился бы с вашей семьей, — спокойно ответил Селимус.
Ответ прозвучал очень гладко и слишком слащаво, что только насторожило Эрида. Во рту вдруг стало сухо, а спина похолодела, словно ее коснулась накатившая внезапно волна страха. Если несколько мгновений назад он еще питал какие-то сомнения по поводу виновности Селимуса, то сейчас был в этом уверен. Король только что угрожал ему, хотя и искусно это маскируя. Уже сильно нервничая, Эрид сделал еще один большой глоток из своего бокала и тут вдруг почувствовал, как горло его сжалось.
Стоявший рядом канцлер Джессом быстро подлил ему еще вина.
— Ваше здоровье, — весело сказал Селимус, поднимая свой бокал.
Эрид с трудом смог сконцентрироваться. Все его мысли сейчас были только о Джорджиане и Хелин.
— Скажите, что привело вас ко мне? — спросил Селимус, неожиданно решив перейти к делу.
У Эрида закружилась голова. Это от волнения, решил он. Затем ему почему-то стало жарко, хотя камин не был растоплен. Бенч слегка ослабил воротник рубашки.
— Я хотел поговорить с вами о Фелроти, ваше величество.
Он видел, как король переглянулся с Джессомом, и на лице Селимуса появилась жесткая усмешка. Итак, король ожидал этого и подготовился к встрече. Все пропало.
— Да? Что вы хотите услышать, господин Бенч?
К этому моменту Эриду стало еще хуже. У него потемнело в глазах, а мысли стали путаться. Он усилием воли заставил себя сосредоточиться.
— До меня дошли слухи, ваше величество, что вы подписали мирный договор с королем горцев, — не слишком внятно произнес он.
— Так и есть, Эрид. Подписал. Теперь мы мирные соседи. Я собирался объявить об этом на своей свадьбе. Но, как вижу, мои ученые советники хорошо осведомлены о моих делах.
Эрид поднес дрожащую руку ко лбу.
— Простите меня, ваше величество, что-то я очень плохо себя почувствовал.
Король сочувственно покачал головой.
— Как жаль, господин Бенч. Может быть, хотите еще вина?
— Нет-нет, спасибо. — Эрид протянул свой бокал Джессому, но тот его не взял.
— Пожалуй, мне сегодня лучше уйти, ваше величество. Возможно, мы продолжим наш разговор завтра, когда я буду чувствовать себя лучше.
— Садитесь, Эрид, и слушайте. — В произнесенных, казалось, мягко словах явно звучал приказ. Бенч послушался, ощущая легкий звон в ушах.
— Я так понимаю, вы пришли сегодня для того, чтобы пролить свет на убийство в Тентердине?
Эрид кивнул, уже почти не контролируя тело. Движение получилось замедленным, словно, чтобы произвести его, неопытный кукловод дергал за веревочки. Слова короля доходили до Бенча так, как если бы он находился в глубоком колодце, и звук отзывался эхом в его голове.