— Именно этого я от него и добиваюсь, — заметил я.
— Я, ира, — наш общий знакомый насупился, — не могу вот так вот, ира… Вернуться, как побитая собака… Вы что, ира, шутите?
— Николай, шутки кончились, — сказал я. — Мы тут дошутковались с тобой… до потери человеческого облика… Всего за сутки лишись документов и наличности!
— Папаня…
— Подожди, не перебивай!.. В отличие от тебя, я не могу вернуться домой… в такой вот ситуации!
— Мы, — уточнила жена. — Мы с Артуром не можем себе этого позволить.
— Да, именно так. — Я благодарно посмотрел на жену. — Мы не можем себе этого позволить… это даже не дискутируется.
— А я? — Тень уставился на меня. — Папаня, ты чо? Я же тебе денег столько сгрузил!.. И сам потратился.
— Пару недель назад… еще в Москве… ты мне заявил — цитирую дословно — «у меня денег, как у дурака махорки…» Ты это сказал во время нашей поездки в Бутово. Вспомнил?
Теперь уже Татьяна бросила на меня изумленный взгляд.
— Вы ездили в Бутово? В то Бутово, где был «полигон»?
— Как нибудь потом расскажу. — Я посмотрел на Тень. — Думаю, Николай, потеря трех-четырех тысяч долларов для тебя не критична. Занятые у тебя деньги я верну так быстро, как только смогу. Документы ты себе быстро новые выправишь. И будешь дальше себе спокойно жить. Зачем тебе эти сложности? А их, поверь, если надумаешь остаться, будет немало…
Николай некоторое время молчал, думая о чем-то своем. Запрокинув голову, допил остатки пива. Определил банку в пакет для мусора, вновь оседлал табурет. И лишь после этого объявил свое решение:
— Я остаюсь с вами. И что с вами, ира, будет, то пусть будет и со мной.
ГЛАВА 11
— Ладно, в этой части разобрались, — сказал я. — Давайте теперь посмотрим, как у нас обстоят дела с наличностью.
Я достал из заднего кармана брюк две купюры с ликом Её Величества — одна номиналом в 20£, вторая 10£. Положил на застеленный клеенкой стол; выгреб из кармана плаща «металл», что-то около пяти паундов. Это все, что у меня осталось из денежных средств после безумной ночи и недавнего посещения аптеки.
Тень извлек из потаенного кармашка сложенную в четвертушку зеленую банкноту. Расправил ее — это была стодолларовая купюра — и положил на стол рядом с паундами.
— Заначку держал… У меня, ира, еще в кармане плаща мелочь есть. Фунта три, наверное.
— Выгребай всё, — сказал я. — До последнего пенни.
Татьяна вдруг стала расстегивать пуговицы своей клетчатой рубашки. Я удивленно уставился на нее — что это она делает? Расстегнув три верхние пуговицы, она достала из-за пазухи серо-синего цвета чехол — он закреплен на двойной тесемке, а та, в свою очередь, крепится на шее.
— Это мне Стася подсказала… — Она достала из этого чехла несколько купюр. — Здесь деньги и паспорт… Я его только на ночь снимаю, да и то кладу под подушку.
Татьяна со своей стороны внесла в этот наш формируемый на глазах «общак» три двадцатифунтовые купюры и примерно два паунда металлом.
— В прошлый вторник отправила перевод, — сказала она. — Сто двадцать фунтов…
Я, глядя на нее, кивнул — теща в канун отлета сообщила мне об этом переводе.
Татьяна пересчитала наличные.
— Сто четыре фунта стерлингов семьдесят восемь центов… И еще сто долларов… — Она подняла взгляд к потолку. — По курсу это примерно шестьдесят восемь паундов, минус комиссия в обменнике… Итого, сто семьдесят фунтов плюс минус паунд.
Мы переглянулись — не густо, учитывая, что мы находимся не у себя на родине, где у нас имеется жилье, и где можно как-то перекрутиться, а в чужой среде.
— Кассиром назначается Татьяна, — сказал я. — Других предложений нет? Принято единогласно.
Теперь надо было подумать над тем, как, из каких источников следует пополнять наш вновь образованный «фонд».
Вариантов, учитывая отсутствие у нас с Тенью каких либо документов, немного. Собственно, только один, если не прибегать к совсем уж откровенному криминалу — поискать место, где принимают на работу нелегалов, и что-то платят.
— Завтра придется выходить на работу, — сказала Татьяна.
— Об этом не может быть и речи, — заявил я. — У тебя растяжение связок. Как минимум, неделя покоя. Как минимум.
— Я могу работать левой рукой, — Татьяна невесело усмехнулась. — Надо же как-то деньги зарабатывать…
— Нет, — отрезал я. — Найдется кому работать и без тебя. Вот только надо местечко подыскать. — Я посмотрел на приятеля. — Даже два.
— Я поговорю с Джито, — сказала Татьяна. — И на счет места, где вам можно остановиться, и по поводу работы.
— Какой именно работы, ира? — поинтересовался Тень.
— Точно, что не в банке, и не в британском парламенте, — Татьяна усмехнулась. — Сельхозработы еще только начинаются, на фермах пока мало вакансий. Так что, скорее всего — один из пакгаузов.
— Сколько ты платишь за проживание, Таня? — спросил я.
— Двадцать пять фунтов в неделю… Высчитывают их из зарплаты.
— А как часто выдают заработанное?
— Раз в неделю, по пятницам.
— Для устройства на работу к этому… Джито… нужны документы?
— Он, строго говоря, не работодатель, — задумчиво сказала жена. — Насколько я поняла, понаблюдав за местными обычаями, здесь многие работают без легального разрешения, без «Work Permit».
— Без рабочей визы?
— Да… Кстати… — Татьяна на какое-то время задумалась. — Тут вот еще что…
— Что?
Она посмотрела сначала на меня, потом на нашего знакомого.
— Никому ни слова о том, что с вами стряслось!
— В смысле?
— Не рассказывайте никому, что у вас украли здесь документы и деньги.
— Это почему же, ира? — Тень насупил брови. — Надо, ира, всех реально допросить!..
— Потому! Хочешь, чтобы вас выкинули отсюда?
— Когда они приедут?! Чо это, так подолгу тут работают, что ли?
— Да какая разница, Николай! Ты меня слушаешь?!
— Конечно, ира…
— Ну, так заруби на носу!.. Никому ни слова!
— Почему?
— По качану! — Это уже я вмешался в разговор. — Неужели не понятно?
— Не, ира, не понятно.
— Никому тут не нужны проблемы, — сказала Татьяна. — Это, во-первых. Во-вторых, если разболтаете… — она строго посмотрела на нашего приятеля, — то уже вскоре все вокруг будут знать, что вы тут на пару с Артуром болтаетесь без документов. А это…
— Это чревато, — угрюмо заметил я.
Внизу хлопнула дверь; послышались приглушенные голоса.
— Приехали… — сказала Татьяна.
Она вдруг метнулась к шкафу.
— Ты чего? — удивленно спросил я.
— Возьми свой плащ и мою куртку, — торопливо произнесла она. — Давай быстрее.
Мы выскочили на улицу — Татьяна в наброшенной на плечи куртке и я с плащом в руке.
— А! — сказала она, что-то выглядывая в подсвеченной фонарями улице. — Сейчас обратно поедет!..
Не успел я толком понять, что происходит, как от одного из соседних домов, расположенного на другой стороне улицы, отъехал какой-то транспорт.
Нас осветили фары; Татьяна, подняв левую руку, так, что с нее едва не свалилась куртка, выскочила на середину проезжей части. Транспорт — это был микроавтобус — мигнув фарами, остановился шагах в десяти.
— Куда ты? — спросил я. — Что происходит?
— Оставайся пока там, — не оборачиваясь, сказала Татьяна.
Из притершегося к обочине «вэна» выбрался некто… На часах четверть десятого, уже стемнело. В тусклом свете фонарей я смог разглядеть лишь кое-какие подробности — определенно, это был мужчина, на голове у него тюрбан — индус, скорее всего.
Между моей благоверной и этим субъектом завязался довольно оживленный разговор. До меня долетали лишь обрывки слов, вдобавок из магнитолы льется восточная музыка; так что я на этом фоне не мог толком разобрать, о чем это они там беседуют.