— Hi, Anthony!
— Good evening, Arthur.
— How are you?
— How are you?
Я уже несколько дней выжидал подходящий момент, чтобы переговорить с англиком — он живет в этом доме дольше всех, и, вероятно, обладает информацией, которая меня в данный момент живо интересует. Можно было бы, конечно, постучаться к нему в комнату, которую оплачивает местная социальная служба, и задать ему те самые вопросы, ответы на которые я был бы не прочь получить. Но если я поступлю именно так, то мой интерес к определенным событиям и личностям может вызвать вопросы уже у него.
Другое дело, если интересующая меня информация всплывет как бы «между прочим»; тогда у этого Энтони не возникнет каких-то ненужных мне мыслей или подозрений.
Англик посетовал на то, что из всех постояльцев за собой прибирают только четверо, не считая его самого: мы с Татьяной, да еще «Альги» и «Шаул» — так он зовет литовцев. Я был в курсе, что индус-арендатор приплачивает ему по десять паундов в неделю за поддержание относительного порядка. В месяц это составляет сорок фунтов; для человека на «социалке» ощутимая прибавка. Татьяна тоже в меру сил и имеющегося времени борется за чистоту в нашем «общежитии». Но, с учетом того, что мы пашем от рассвета до заката, — а я еще и глухой ночью подрабатывал — эта борьба приводит лишь к локальным успехам.
Я сказал Энтони, что переговорю на эту тему с остальными жильцами, благо уже вскоре некоторые из наших временных соседей соберутся в гостиной — чтобы получить конверт с недельным заработком. В свою очередь, спросил у этого щуплого мужчины с тихим голосом и манерами обедневшего, провалившегося на самое дно, но сохранившего остатки учтивости джентльмена, кто из жильцов раньше собирал плату за электричество и израсходованную воду.
В ходе завязавшегося разговора я перебросил пару-тройку мостков к интересующей меня теме.
— Скажите, Энтони… Здесь всегда проживало так много народа? К примеру, этой зимой?
— Этой зимой?
— Да. Сколько здесь было людей… к примеру, в январе?
Энтони поскреб пальцем вытянутый к низу подбородок.
— Мы с Чарльзом… Он сейчас в другом доме живет.
— Так вас двое тут было всего? — удивился я.
— Какое-то время — да. Хотя… постойте, постойте… — Энтони поднял выцветшие глаза к потолку. — Даже на потолке следы яичницы! Как так можно?
Прошло с полминуты, пока этот тормозной субъект вновь заговорил.
— Мы на втором этаже тогда жили. А первый этаж арендатор оставил незаселенным.
— Так?
— Он сам приходил сюда частенько… Почти каждый вечер. Иногда здесь даже ночевал.
— Вот как?
— Кстати… — Энтони закрутил оба крана — с холодной и горячей водой. — Он, кажется, родом из России.
У меня в этот момент ёкнуло в груди.
— Почему вы так думаете, Энтони? — Я выдавил из себя улыбку. — Он ходил по улицам с медведем? Или приводил к себе русских красавиц, а сам пил водку и играл им на балалайке?
Энтони, судя по его слабой полуулыбке, оценил мой юмор.
— Он не водил сюда женщин, — после паузы сказал англичанин. — И я не видел его пьяным… Он молод… Ему лет двадцать пять, возможно, тридцать… но не больше.
Энтони кивнул в сторону прохода.
— Иногда он ночевал в той комнате, где сейчас живут Альги и Шаул.
— Так ведь наш арендатор — Джито?
— Да, верно. Этот парень… русский — я его не видел с середины января. А с первого февраля у нас тут все поменялось; пришел новый арендатор и быстро заселил дом.
Я едва удержался, чтобы не спросить у Энтони прямо, знает ли он, как зовут «русского парня». И известно ли ему, где тот обитает постоянно, и почему он здесь более не появляется.
У меня, кстати, уже имелась догадка на этот счет. Было бы интересно перепроверить самого себя… Однако, я решил, что в этом месте следует остановиться и прекратить расспросы. В противном случае, у этого Энтони может отложиться в памяти наш разговор. И если кто-то еще будет расспрашивать у него о проживавшем здесь не так давно «русском», англичанин может вспомнить не только его самого, но также и то, что другой Russian man также интересовался этим человеком.
Мы перекинулись еще несколькими репликами. Я похвалил местные парки, коротко затронул тему «чудесной погоды». Вскоре Энтони, попрощавшись со мной легким кивком, отправился к себе в комнату.
С минуты на минуту должны приехать индусы с получкой; и именно до их появления здесь этот опустившийся на социальное дно англик постарался навести хотя бы относительную чистоту в гостиной и на кухне.
Я уже раскладывал приготовленные на завтра сэндвичи в две коробки, когда на кухню заглянул один из литовцев — Альгис.
— А! Привет, Артур!
— Labas!
— Как на счет пива? — спросил литовец. — Мы с Саулюсом угощаем.
— Спасибо, дружище. Свою дозу я сегодня уже принял…
— Как твоя спина?
— Да так себе. — Морщась, я потянулся рукой к пояснице. — Если честно, пока не очень. Как прошел сегодня день?
— Работали на соседнем фарме. Опять занимались посадкой бимсов.
— Понятно.
— Фермер про тебя, кстати, спрашивал.
— Вот как? — Я удивленно посмотрел на литовца. — И что именно он спрашивал?
— Ну… Почему ты не вышел на работу… и что у тебя за проблема возникла. — Альгис взял из шкафчика две большие кружки — должно быть, чтобы разливать туда пиво. — Я слышал, как он говорил о тебе с Джимми.
— Интересно…
— Кстати. — Альгис понизил голос. — Джек сегодня устроил этому Джимми крутую выволочку. Орал на него… матом крыл по ихнему!
— А чего это? С чем это связано?
— Джимми что-то напутал… я так понял. Мы с утра не тем занимались, чем должны были. И я так понял, что такие косяки уже не в первый раз.
— А почему ты так думаешь?
— Джек выгнал индуса с фарма на хрен, — шепотом сказал Альгис. — Представляешь?
— Вот это да…
— За нами Марек и еще какой-то поляк приехали. И уже Марек нас развез на вэне по домам.
Не успел я толком переварить эту информацию, как запиликал мой сотовый. Достал из поясного чехла мобилу, посмотрел на экранчик — ага, легок на помине.
— Cześć, Marek!
— Cześć, Arhur!
Мой польский все еще оставляет желать лучшего; я практически все уже понимаю, но самому мне на польском говорить пока сложно. Поэтому наше общение проходит в уже устоявшемся режиме — Марек говорит на своем родном наречии, а я на смеси английского, русского и польского.
Поляк сказал, что Джито приедет в наш дом позже обычного — скорее всего, около полуночи. Он попросил передать это остальным жильцам: тем, кто работает на нашего «босса» (чтобы не ложились пока спать, и дождались приезда индусов). Говорил он быстро, отрывистыми фразами, комкая слова, так что я едва его разобрал.
— Марек, что-то случилось? — спросил я.
— Мы сейчас в одном из наших домов на Биттерн, — сказал поляк. — Тут такое… Вся гостиная в крови.
— Что? Марек, извини, не расслышал тебя!
— Примерно час назад тут гости побывали.
— Гости? О ком речь?
— Не знаю, кто такие… Но украинским хлопам от них крепко досталось.
Джито, а с ним еще двое незнакомых с виду индусов, приехали в наш дом в четверть первого ночи. Обошлось без выпивки; видимо, из-за сегодняшнего ЧП наш босс решил отказаться от укоренившейся здесь традиции опрокидывать рюмку-другую пятничным вечером в каждом «работном доме».
Мы с Татьяной получили свои конвертики первыми.
Пересчитали наличку — в сумме вышло триста восемьдесят пять фунтов. Семьдесят пять паундов Джито вычел за жилье. Те семьдесят фунтов, что он остался должен нам еще с прошлой пятницы, индус пообещал выплатить лишь на следующей неделе. Еще примерно полста фунтов — по моим прикидкам — он привычно зажал.
— Что, опять компьютер в твою пользу посчитал, Джито? — хмуро поинтересовалась Татьяна. — Какой интересный у тебя «компьютер»….