Серафима... Вот с кем я поступила по свински! Шуба со мной исчезла, а деньги догадается ли Димка ей отдать? Возможно прижимистая, жадная от природы Кристина уже наложила свои загребущие ручки на наше с Димкой имущество.
А еще я беспокоилась о своем Ярике. С кем там останется мой котейка? Кристина его терпеть не могла. Он тоже отвечал ей истовой, кошачей ненавистью. То нагадит ей в новые туфельки, то о сумочку когти поточит. Надеюсь, что Димка не бросит нашего котика на произвол судьбы.
Так рассуждая, я незаметно для себя засыпала, всякий раз мечтая, что вдруг проснусь в своей квартире, под бодрую трель будильника. Но чуда, не происходило. Меня встречало следующее холодное, хмурое и чужое утро.
Однажды я застала маменьку в своей комнате, в руках она держала мою сумку и сосредоточенно пыталась открыть заевшую молнию. По досадливому взгляду и расстроенному лицу Ольги Федоровны, поняла, что вернулась я вовремя. Процесс досмотра был прерван в самом своем начале.
Женщина сделала вид, что решила постелить на комод новую салфетку, а сумка просто рядом стояла.
- Маменька, какая красота! Такой узор сложный! - совершенно искренне ахнула я, любуясь очередным, плетеным шедевром.
Ольга Федоровна гаденько хмыкнула, скривилась словно я ей тухлую селедку под нос сунула.
- С каких это пор Настя, ты мои салфеточки полюбила? Вот Аннушке, они всегда нравились. Ты же помнится мне их терпеть не могла, всегда барахлом обзывала! - ее голос издевательски шипел, она насмешливо смотрела на меня большими, серыми глазами.
Такой вызывающе-дерзкой, я еще не видела тишайшую и всегда робкую маменьку. Передо мной стояла уверенная в себе хозяйка дома.
" Вот так метаморфоза! Неужели любовь в глазах маменьки мне почудилась в первый день нашей встречи?" - раздумывала я, пристально разглядывая Ольгу Федоровну.
- Что смотришь, д-о-о-ченька? Только не говори мне о том, что всегда меня родной маменькой считала. При твоем таланте подслушивать, подглядывать, да козни строить, давно наверно знаешь, что не родная я тебе!
Я непроизвольно вскрикнула и прижала к губам ладошку.
- Ох, и артистка ты Настька! Тебе только в императорском театре играть. Или же юных князьков соблазнять. Получилось же все у тебя! Вернее это у меня получилось! Сколько усилий было приложено, что бы князь твоей безотказностью пользовался, да прелестями твоими пленялся! И ключ ему от дома давала, и шпингалеты на окнах в твоей комнате убрала, даже замок вставила, что бы черт хромой ненароком вас голубков не потревожил! Надо отдать тебе должное, видимо в постельных утехах ты сильна, не то, что моя дурушка. Чем еще объяснить, что князюшка все же увез тебя с собой. А я, ведь уже беспокоиться начала, еще немного и стал бы, Василий твоим мужем. - женщина почти визжала и сердито тыкала в меня хрупким пальчиком с обкусанными под корень ногтями. - Но поверь, если бы это произошло, нашла бы я способ, как Василия вдовцом сделать. Считай, что тебе повезло девочка! Вот зачем, зачем ты вернулась? Учти, что я ради счастья своей дочери ни перед чем не остановлюсь. На преступление пойду, а не дам тебе семью у моей доченьки разбить! Думаешь я не вижу как на тебя, мой зять смотрит? Думаешь не замечаю ничего? Как ты объявилась, сам не свой, Васька ходит! Аннушка плачет, говорит, что холоден он с ней.
Ольга Федоровна вдруг метнулась ко мне подобно злобному карлику. Встала на цыпочки и впилась в мое горло холодными, цепкими пальцами. Я даже не ожидала, что в таком тщедушном тельце, такая силушка живет. С трудом я оторвала ее руки от себя и с чрезвычайным усилием оттолкнула одержимую "маменьку" подальше.
Она рухнула на узкую кровать и расхохоталась. Тихонечко, утробно, страшно. А затем затихла на минуту, поднялась с кровати расправляя крахмальные складки ситцевого фартука.
- Смотри, я тебя предупредила! - совершенно спокойно сказала она и юрко прошмыгнула мимо меня к выходу.
Я дрожащими руками ощупала дверь, замок на ней действительно был. Бросилась к комоду, кажется в первом ящике я видела ключ. Когда дверь была закрыта, я без сил свалилась на кровать. Такого поворота, я не ожидала.
Продолжение четвертой главы.
Я лежала поверх лоскутного, веселенького покрывала и мрачно размышляла. Только теперь я поняла, что рано обрадовалась так легко обретенному крову. Озабоченная постоянными мыслями о своем родном мире, все еще надеясь, что вот-вот проснусь, я отбрасывала мысль о том, что похоже застряла тут навсегда.