Я перевела взгляд на свою нанимательницу. Серафима в рубиновом бархате слегка тесного платья, заполнила собой всю крохотную гостиную. Волоокая дива отчаянно кокетничала с Феофаном Пименовичем.
Взгляд старого вояки тоже странным образом менялся, стоило ему заскользить по сочному бархату, обтягивающему не менее сочные достоинства.
Это было заметно мне и Ольге Федоровне сидящей напротив.
" Маменька" жутко злилась, просто исходила бабьей ревностью. Красные пятна полыхали на ее шее, на щеках и на высоком, гладком как у младенца лбу.
Серафима млела. Видимо ей не часто встречались истинные ценители пышных телес. Она привыкла к обожанию других своих талантов и сейчас просто наслаждалась от столь пристального, мужского внимания.
Она хихикала словно молоденькая, глупая девчонка, еще больше выпячивала вперед свою необъятную грудь и кокетливо поправляла холеными пальчиками густые, иссиня-черные волосы. Серафима сознательно очаровывала Феофана Пименовича, стараясь изо всех сил сделать из него союзника. Растаявший от такого напора папенька, конечно же сразу высказал одобрение по поводу моего отъезда.
Поведение моей уже состоявшейся хозяйки в некоторой степени радовало меня. Ведь в первый вечер я заподозрила Серафиму Сапфирову, в повышенном внимании к девушкам. Теперь наблюдая за этим гротескным заигрыванием, я полностью успокоилась.
Несмотря на свою ревность и злость, Ольга Федоровна тоже повеселела. Я ее прекрасно понимала. Теперь ей не придется травить ненавистную Настьку.
Когда в разговоре случайно упомянули мои документы, то выяснилось, что паспорта у меня в этом мире нет.
- Ох! - огорчилась моя благодетельница. - Как же без документа, то? Без него никак нельзя!
Феофан Пименович на мгновение помрачнел,метнул на меня тяжелый взгляд.
- Так это дело поправимое. Если сударыня позволит в своих санях доставить меня в полецейский участок, то я выправлю сегодня паспорт своей растерехе! Там в начальниках, Глеб Агапович нынче ходит, а мы с ним в прошлую войну вместе за Отечество сражались, - папенька гордо кивнул на свою покалеченную ногу.
Серафима радостно закивала головой.
- Конечно, конечно любезный Феофан Пименович, возница доставит Вас куда угодно. Это же и в моих интересах тоже!
Папенька вернулся следующим утром, как раз к завтраку. Грозно цыкнул на бледную от бессоницы маменьку. Довольно подкрутил свой рыжий ус, и скрипуче прошел к столу.
Выглядел он, как мой кот Ярик, который каждый год в марте возвращался домой после недельной отлучки.
- Вот твой паспорт, Анастасия! - голос папеньки излучал благодушие.
Я взяла в руки темно-серую книжицу. Развернула ее с любопытством.
Валевская Анастасия Феофановна, мещанка - вещали размашистые буквы с завитушками, написанные фиолетовыми чернилами.
Я вздохнула, уже ничему не удивляясь. Девичья фамилия у меня и в моем мире была - Валевская. Отчество только благозвучнее. Совпадения продолжали множиться... Вдруг припомнилось, что когда по мосту шла, за спиной слышала визгливое хихиканье. Тогда подумала, что ветер завывает в проводах. Теперь твердо уверенна, что это веселились те силы, которые меня сюда забросили и мост стерли.
- Сима, велела передать, что-бы ты мешкала. Собирай вещички и к дому купца Селиверстова ступай, ждут тебя там. И вот еще, что дочка,- голос папеньки вдруг подобрел.
Он воровато оглянулся назад, взлядом искал маменьку. Не нашел и с облегчением выдохнул.
- Давно тебе надо было сказать... Но моя сестрица Агата тебя в детстве видела и огорчилась очень. Не было в тебе силы, но разве, что капелька. А вот Си.., Серафима говорит, что сила в тебе бушует... Я в этом не разбираюсь. У нас в роду силой только женщины владели. Но вот тебе адресок тетки Агаты, - он протянул мне криво оторванный клочок бумаги. - Она где-то, в деревеньке, возле столицы проживает. Ты ее найди обязательно. Это очень для тебя важно.
Феофан Пименович вдруг шагнул ко мне подволакивая ногу и обнял. Крепко, по отечески.
- Ты на меня дочка, зла не держи. Не самым хорошим отцом я тебе был.
Он вытер слезу которая затерялась в рыжих усах и услышав шаги Ольги Федоровны, резко оттолкнул меня от себя.