Я почему-то сразу поверила во все, что мне сейчас рассказал Антип Семенович. Ну, не похоже это было на бред! Только единственное, что меня сильно смутило - это арфа.
Я опасливо тронула нежно запевшие струны, постучала по отполированному дереву изящно выгнутого тела.
- Сомневаюсь, что у меня получится перемиститься с такой бандурой! - растерянно пробормотала я.
- А, ты не сомевайся! Уверенность в себе, это стопроцентный успех! Вот узелок через руку повесь, а теперь на другое плечо бандур.... э-э-э, арфу подцепи и в путь!
- А кольцо как же? - в моем голосе сейчас не было стопроцентной уверенности, а вот стопроцентное сомнение там присутствовало.
- А, что кольцо? Кольцо вот тебе на польчик одену!
Не успела я опомниться, а холодный ободок уже обхватил мой палец. Затем ощутимый толчок в спину качнул меня в сторону белоствольных березок. Я крепко зажмурила глаза сохраняя в сознании дальний лес, дорогу среди цветущего луга и белых лебедей в синем озерце. Повернула кольцо на пальце и... шагнула!
Голова закружилась, дышать стало трудно. Осмелилась приоткрыть один глаз. Зеленый кисель мягкими волнами колыхался вокруг. Я крепче сжала узел с вещами и сумкой, сильнее вцепилась в тяжелую арфу. Кисель стал прозрачным и я поспешно закрыла глаз, пытаясь воскресить в памяти пейзаж с картины, которая осталась в доме у купца Селиверстова.
Вдруг почувствовала, что лечу вниз. Вскрикнула от испуга и огляделась. Я сидела на пушистом толстом ковре, возле самой стены. Арфа жалобно звенела струнами, она зацепилась за массивную, золоченую раму, которая обрамляла большую картину.
Перед глазами возник такой знакомый, почти уже родной пейзаж. Темный лес вдалеке, луг, и белые лебеди с гибкими, змееподобными шеями.
Кольцо на пальце нагрелось и словно вибрировало. Я поспешила его снять.
Арфу оставила возле картины, узел тоже мягко умостился рядом.
Оглядываясь вокруг, я прислушалась. Никто не спешил меня встречать. Было тихо, пахло ладаном и пылью. Вдруг рядом раздалось бульканье жидкости из бутылки, затем заскрипела дверь, так протяжно и жутко, словно петли у нее не смазывали тысячу лет. Затем сердитый мужской голос спросил:
- Где мой кофе, дорогая?
Наступила тишина, которую изредка нарушало неясное бормотание, оно периодически переходило в отчетливое бульканье жидкости из бутылки.
Я замерла, боясь пошевелиться. В большой комнате не было никого, а звуки раздавались из-за китайской ширмы. Мне надоело трястись и я решилась. Набралась смелости, прошла к ширме, заглянула за нее. Синий, тяжелый шелк, в желто-белых розах скрывал что-то большое и круглое.
Дрожащей рукой я сдернула гладкое покрывало.
Передо мной блеснула медными прутьями большая клетка. Раскачиваясь на жердочке, на меня неодобрительно взирал круглым, сердитым глазом пестрый попугай с забавным хохолком.
- Ой!
Я оторопело застыла, разглядывая это чудо природы.
- Ой! - передразнил меня меня попугай и разразился хохотом буйного безумца.
Затем резко оборвал смех, неуклюже перебрался со своего насеста на пол клетки и стал невозмутимо клевать зернышки.
- Настя! Ты прибыла? - голос Серафимы звучал совсем близко.
Белая дверь распахнулась и в комнату бодрым шагом влетела Серафима Сапфирова. Она была свежей словно огромная роза. Черные глаза искрились весельем, а округлые, белые руки распахнуты для объятий.
- А-а, да я вижу, что ты уже познакомилась с Гастоном! Надеюсь, он тебя не напугал?
Мы обменялись с попугаем колючими взглядами и отвернулись друг от друга.
- Нет, не напугал. Я птиц не боюсь, даже говорящих, - бодро произнесла я.
Гастон невозмутимо продолжал клевать свой корм, но мне на секунду показалось, что он отчетливо хмыкнул за моей спиной.
Глава седьмая. Из попаданки - в самозванки. Из самозванки - в компаньонки. Из компаньонки - в....