- Ду-у-у-ррра! - скрипучий голос попугая стеганул меня, словно кнут.
Гостон сидел наверху резного, внушительного как гора, застекленного шкафа, в котором выстроились поблескивая своим великолепием модные, фарфоровые безделушки, посуда и восковые цветы в хрустальных вазочках.
- Вор-ррр-ровка! - его голос стал тише, словно птица, решила сообщить мне великую тайну.
Гастон покрутил носастой головой, почесал когтистой лапкой сине-желтую грудку. Неожиданно расправил довольно мощные крылья и легко спланировал прямо на спинку кресла, на котором я сидела.
Его блестящий, черный глаз смотрел не мигая, пристально. Гастон, словно решил изучить меня как интересный экземпляр.
Я улыбнулась упитанному птаху, и даже нашла силы, что бы подмигнуть.
- Кто ду-рра, а кто вор-рровка? - шепотом поинтересовалась я, у серьезного Гастона.
Попугай взмахнул крыльями, задел меня по носу и захохотал. С икающим хохотом он решил подняться в полет. Но полететь ему не удалось. Наверное он слишком редко тренировался в этом искусстве. Не долетев до середины комнаты он опустился на толстый, китайский ковер и продолжил свой путь пешком, смешно путаясь лапками в пушистом ворсе. Гастон дошел до открытой двери и обернулся ко мне.
- Думай! Думай! - проскрепел он старческим, дребезжащим голосом, и гордо скрылся за приоткрытой дверью.
Продолжение седьмой главы.
После того, как Гастон торжественно покинул комнату, я действительно призадумалась...
Вспомнилась мне и наша первая встреча с Серафимой в доме купца Селиверстова, и ее плотоядный взгляд. Ох, не то я тогда подумала! Не то! Как там она тогда сказала? От меня свет идет? Вот на него она так и облизывалась... Сейчас меня почти взаперти держит, в гости приглашает только тех, кто мою силу не видит, а сама все это время бессовестно ее жрет! Ну, Серафима! Ну, Серафима...., ведьма, вот ты кто!
Я вскочила с кресла и ринулась в свою комнату. От злости даже голова перестала кружиться! Наученная горьким опытом, я свою сумку спрятала в надежное место, в самый дальный и темный угол плательного шкафа.
Содержимое сумки вытряхнула на уютное, шелковое покрывало в белых рюшечках и мелких розочках.
Руки тряслись от нетерпения, когда я искала среди своего добра, помятый кусочек серой бумаги. На нем, помнится мне, был записан адрес той самой тетки Агаты, которая в племяннице своей, в Анастасии, не увидела когда-то особой силы. Если силы не было в той Насте, значит ли это, что во мне ее в избытке? Чем-то же "питается", Серафима? Голос свой довела до колдовского совершенства, сама с каждым днем хорошеет.
Вскрикнула от радости, когда серый кусочек бумаги обнаружился в моем кошельке. В нем же спокойно дожидались своей участи и три бумажных ассигнации, в масляных пятнышках и еще слабо пахнущие жареными пирожками. Я, понюхала их и улыбнулась. Вот и верь, что деньги не пахнут!
Бережно уложила их в кошелек. Как же кстати они сейчас будут! Серафима мне на руки деньги не давала. Говорила, что все жалованье на мои новые наряды уходит. А в остальном у меня нужды нет. Тепло, сыто и интересно живу! Так зачем же мне еще и деньги нужны? А, я с ней соглашалась... Почему? Возможно она против меня, мою же силу и применяла? Не разобраться мне самой в этих колдовских заморочках. Срочно нужно, тетку Агату найти!
Через полчаса, я очень тепло одетая, с черной сумкой через плечо, пыхтя натягивала белые валеночки с черными галошами. Путь мне предстоял не близкий, замерзнуть не хотелось бы.
На шум в прихожую прибежала Амалия Леопольдовна.
- Анастасия, ты куда собралась? Хозяйка не велела...
Я резко разогнула спину, поднялась справившись с непослушными валеночками.
- У меня законный выходной сегодня! Трудовое законодательство запрещает не предоставлять выходные дни нанятой работнице! - сердито выдала фразу, которая невесть каким образом пришла в мою голову.
Словосочетание - " трудовое законодательство", ненадолго сбило с толку бдительную Амалию. Уже через пару секунд, она шустро кинулась к входной двери. Руки широко расставила, словно собралась играть со мной в детскую игру.
- Не пущу! Серафима Васильевна не велела...
Я легко оттеснила с дороги худую и неловкую домоправительницу.
- Не зли меня, Амалия! Прочь с дороги!
Наверное было, что-то в моем взгляде такое, что Амалия Леопольдовна вдруг ахнула и мелко-мелко закивала головой в седых, аккуратных буклях.