Минут через пять, длинный и нескладный Санька, впихнул мне в руки небольшую шкатулку. Зыркнул исподлобья и поспешил спрятаться за калиткой.
Путь в город занял немного времени. Почему-то обратная дорога всегда кажется короче. Извозчик был действительно мастером своего дела, а возможно просто его лошади были сильные и молодые. Уставшее и замерзшее солнце еще не успело погаснуть за горизонтом, позволив синим, зимним сумеркам укутать большой город, а я уже высаживалась возле кофейни, которая находилась поблизости от дома Серафимы Сапфировой.
План мой был прост. Согреться горячим кофе, посмотреть на наследство. Ну, и в зависимости от того, что обнаружится в шкатулке, буду решать, как мне дальше жить.
В уютной кофейне господина Штольца, как значилось на вывеске, было тепло. Вкусно пахло шоколадом, свежим кофе и праздником.
Получив плоский жетончик, в обмен на свою шубу, я поспешила занять самое дальнее место в укромном закоулке.
Пока хорошенькая официантка, одетая в народный немецкий костюм, с юбкой в красно-белую клетку, с крошечным, кружевным передником, с талией затянутой черной шнуровкой и белоснежной грудью напоказ, упорхнула за моим заказом, я дрожащими руками осторожно открыла шкатулку.
Маленький блокнот с обложкой из потертого, блекло-сиреневого бархата, желтоватый конверт на котором размашистым почерком с обилием завитушек было написано лишь два слова - " Анастасии Валевской", и ... знакомые мне с детства старые четки.
Дыхание перехватило, в висках застучали маленькие, противные молоточки. Я как кролик на удава смотрела на знакомую вещь и не могла понять, как четки моей тетушки Агаты, оказались в шкатулке совершенно незнакомой мне женщины! Хотя, что тут странного... Видимо двойники продолжают множиться...
Нащупав чашечку с кофе, которую официантка поставила на стол, я сделала большой глоток и замерла раскрыв рот. Кофе был очень горячим! Но именно это помогло мне прийти в себя и начать мыслить трезво.
На очереди было письмо, и оно было адресовано мне! Значит я не нарушу никаких моральных принципов, если прочитаю его.
Пробежав письмо глазами, я вначале с трудом поняла его смысл. Лишь со второй попытки у меня получилось приноровиться к твердым знакам и другому начертанию некоторых букв.
Я несколько минут обдумывала полученную информацию, а затем усмехнувшись, с некоторым трепетом одела на запястье старые, потертые четки.
Словно вихрь прошелся по уютной кофейне, всколыхнулись от ветра крахмальные скатерти, зазвенели хрустальными каплями люстры под потолком, дрогнули и завибрировали сладости в коробках выставленные в витрине.
Но это, наверное видела только я. Посетители кофейни все так же продолжали беседовать, пить кофе, смеяться.
Я смотрела вокруг и удивлялась. Краски стали яркими, звуки словно расслоились. И еще, я вдруг отчетливо поняла, что например, вон та старая дама в темно-синем платье, которая увлеченно поедала маленькой ложечкой воздушное пирожное - имеет силу. А вот, та скромная брошка которой дама приколола кружевной, шейный платок, эту силу скрывает. Но я, все равно ее вижу!
Я смотрела на благопристойную старушку так пристально, что она вздрогнула и начала вертеть головой. Наши взгляды встретились, дама застыла выпучив глаза, белый крем безобразно повис на ее нижней губе. А она вдруг, судорожно проглотив кусок пирожного, привстала со своего места и сделала неловкий поклон. Мне!
Я опустила глаза и стала торопливо собираться. Оставила деньги под тарелочкой. Шкатулочка заняла место в сумке, а я зажав в руке жетон, ринулась за своей шубой.
Кое как накинув на голову шаль, одев с помощью гардеробщика шубу, я уже готова была покинуть уютную кофейню, но тут столкнулась с веселой компанией молодых людей, которые были уже изрядно пьяны.
Они смеялись, громко перебрасывались шутками, задирали бедного гардеробщика. Вели себя так , как и положено " золотой молодежи". Меняются времена, меняются даже измерения, но некоторые вещи остаются неизменны!
Радуясь тому, что кажется благополучно минула эту непредсказуемую толпу молодых гуляк, я уже открыла стеклянную дверь.
- Анастаси?! - мужской голос за мое спиной заставил обернуться.
Высокий молодой человек, щеголеватый и холеный, не мигая смотрел на меня серыми глазами в угольно-черных ресницах.
И столько в этих глазах было удивления смешанного со страхом, столько любви, что я не мешкая ни минуты выбежала на улицу. Не хватало только мне быть узнанной!
- Князь, князь! Куда же вы? - успела я услышать, перед тем как захлопнулась дверь.