Соображать пришлось очень быстро. Я вжалась между темных выступов дома, стараясь почти "размазаться" по стене. Молодой щеголь пробежал мимо, придерживая на бегу модную шляпу.
Отряхнувшись, я повернула в противоположную сторону. Через несколько минут быстрой ходьбы, я поднималась по лестнице к квартире Серафимы Сапфировой. Постучала маленьким, медным молоточком в высокую дверь. Она тотчас же распахнулась, словно Амалия Леопольдовна все это время караулила в прихожей.
- Она вернулась! - крикнула женщина в глубь квартиры и сердито поджала губы.
Послышались тяжелые, быстрые шаги и шелест нижних юбок. Запахло сладкими духами. Серафима, бледная и взволнованная выбежала из гостиной и увидев меня словно споткнулась. Черные глаза расширились, словно она увидела приведение, а лицо еще больше побледнело.
Я усмехнулась, вспомним строчки письма. Погладила холодные бусины, тесных четок на запястье.
- Поговорим? - строго спросила я, свою работодательницу.
Серафима стыдливо опустила глаза вниз, ее щеки стремительно покрывались румянцем.
- Поговорим, - обреченно прошептала она и виновато всхлипнула.
Глава восьмая. А, в это время....
Я расслабленно курил сигару. Лень, нега и абсолютное отсутствие желаний делало меня пустым и легким, словно воздушный шар. Но меня, все же, что-то тревожило. Ах, да! Этот сладкий и тяжелый запах духов, который оставила после себя Серафима, смешивался с дымом сигары и вызывал легкую тошноту.
Я усмехнулся, вспомнив ненасытную, бесстыдную пышку. Колдовским у нее оказался не только голос... Гладкая кожа, упругое и большое тело, огромный опыт в любовных утехах. М-м-м, она была профессионалом не только в игре на арфе! Пожалуй не стану докладывать о том, что Серафима Сапфирова является ведьмой. Она надеется, что ее паршивая брошь скрыла от меня, ее сущность! Смешно! Но вреда никакого, девушка не несет. Голос держится на колдовской силе? Так кому от этого плохо? Вон их сколько, актрисок, певиц и танцовщиц в столице развелось. И каждая вторая лишь колдовством свой талант и поддерживает. Магсовет давно закрывает на это глаза. Пусть поют, пусть танцуют, пусть ублажают нас в постелях и пусть глупые думают, что удачно замаскировали свои сущности.
Сигара погасла. Я положил ее на зеленоватую, мраморную поверхность столика. Искать пепельницу было лень. Встал и довольно потянулся, раздумывая над тем, чем еще занять свой вечер. Можно поехать в клуб и перекинуться в картишки. Можно навестить свою невесту, графиню Кристину Заграйскую, но честное слово, ехать к невесте не остыв еще от ласк любовницы, это слишком даже для меня. В заведение мадам Лилит, сегодня точно не поеду. Сладкая пышка, по имени Серафима, как торнадо прошлась по моему либидо. Я теперь сыт на три дня вперед. Может завалиться спать?
Я усмехнулся и запахнул шелковый халат одетый на голое тело, туго завязал крученный пояс с тяжелыми, темно-фиолетовыми кистями. Старею наверное, старею...
Дверь раскрылась так неожиданно и так громко, что я вздрогнул.
- Дядя! Я ее видел! - голос моего племянника нарушил мое блаженное состояние.
Бледный, с горящими глазами и с румяными от мороза щеками, он ворвался в мою спальню с такой яростью, словно собрался брать ее на абордаж.
Вслед за ним мелкими, старческими шажками вкатился Прохор.
- Князь, Дмитрий Сергеевич, простите покорно, не смог я его сдержать! - голос моего верного слуги дрожал от обиды, - так и смел меня с пути, что тебе паровоз!
При слове " паровоз", мой племянник еще больше побледнел. Подскочил к столику, плеснул себе в бокал портвейна, сделал большой глоток и поперхнулся. Дрожащей рукой бросил бокал на зеленоватый мрамор. Бокал жалобно звякнул и разбился. Темная, пахучая жидкость маленьким озерком застыла на середине стола, колыхнулась вправо, собираясь превратиться в ручеек. Острые осколки усеяли блестящими брызгами пушистый ворс ковра.
- Ах, батюшки! - всплеснул руками Прохор, - сейчас, я уберу, сейчас!
- Прохор! - рыкнул я на своего слугу, - будь добр, уйди! Позже горничные уберут!
Старик попятился к выходу.
- Как скажите, как скажите, Дмитрий Сергеевич, только сильно не браните мальчика нашего. Что с него взять-то? - голос верного слуги срывался от волнения.
Когда дверь за Прохором закрылась, я повернулся к Павлу.
- Ну-у, и что там случилось у нашего мальчика? - мой голос сочился насмешкой, очень захотелось позлить избалованного мной же, родственника.
Павел заскрипел зубами и вдруг шагнул ко мне навстречу. Немного подался вправо, и его кулак описав в воздухе резкую дугу, едва не задел мою скулу.