Хорошо, что имущества и ценных вещей у нее было не мало. С утра до вечера наша квартира напоминала сумасшедший базар. Продавалось все! Платья Серафимы, обувь, шубы - пали первыми жертвами. Затем последовали драгоценности, сервизы и столовое серебро. Мебель и картины продались в последнюю очередь.
В самом начале нашей торговой деятельности, мы чувствовали себя неловко. Торговались неуверенно, и первые вещи ушли за сущий бесценок.
Но затем вошли во вкус. Особенно старалась Серафима, у нее открылся талант к продажам. За короткое время, знаменитая певица превратилась в одержимую торговку, которая стремилась не только продать подороже, но даже не брезговала обманывать покупателей.
Например картина с лесом, озером и парой лебедей на переднем плане, та самая, через которую я попала в эту квартиру, " ушла" за баснословные деньги, как портал ведущий в Крым, в домик на берегу теплого моря.
- Сима, как ты могла так бессовестно поступить с людьми? - мой голос просто пропал от такого вероломства, и чуть слышно хрипел.
Я устало опустилась на колченогий стул, единственный в огромной и пустой гостиной.
- Вот, представь, как вместо желанного Крыма, люди благополучно появятся в доме купца Селиверстова Антипа Семеновича?
Серафима прикрыла глаза, тряхнула головой и весело хихикнула.
- А, нечего было меня неудачницей и безголосой певицей обзывать! Может быть голос у меня и пропал, зато слух по прежнему острый. Дамочка думала, что не услышу, как она злорадствует и гадости про меня, своему любовнику на ухо шепчет! - голос у моей подруги дрогнул и зазвенел мстительными нотками.
Я вздохнула, древний стул подо мной опасно накренился. Вот давно уяснила для себя, что Серафима по своей натуре самая настоящая ведьма, а все пытаюсь ее перевоспитать. В который раз благодарю небеса, что когда-то додумалась ее клятвой привязать.
Впрочем, Серафима была удивительно честной и доброй с Амалией Леопольдовной, с попугаем Гастоном, и смею надеяться, что со мной тоже.
Мои размышления прервались глухим звонком в прихожей. Это наверное прибыли грузчики. Амалия Леопольдовна, торопливо пошла открывать дверь, а мы с Симой засуетились. Своего часа ждали приготовленные на вынос вещи. Немногочисленные узлы с одеждой, посудой и золоченая арфа. Ее Серафима категорически отказалась продавать. Я думаю, что ей стоило немалых усилий побороть свою алчность и дух стяжательства. За арфу давали весьма солидные деньги. Но Серафима гордо устояла! Арфа была дорога ей, как память об ее артистической карьере.
Ее поступок меня удивил. Сентиментальность оказывается была не чуждой, моей прагматичной кампаньонке. Ведь Серафима, не задумываясь ни на одну секунду, продала клетку Гастона. Большая, причудливо изогнутая, она была похожа на волшебный, прозрачный дворец. Взамен была куплена по случаю, маленькая, плетеная из ивовых прутьев, даже не клетка, а так - переноска для попугая.
Конечно, Гастон был очень огорчен. Попугай мстительно принялся гадить на пол, словно маленький самолет он на бреющем полете скидывал свои "бомбы". Однажды даже досталось черным волосам Серафимы. Но она смыла водой "месть" Гастона, и со смехом заявила, что это по примете сулит большие деньги. И вообще, если мы все переезжаем в маленькую квартиру, то почему " квартира", самого Гастона должна оставаться прежней?
После таких слов попугай притих, и гадить где попало перестал.
Небольшую квартирку, куда мы переезжали, Серафима нашла сама, совершенно случайно. По ее рассказам наше новое жилье состояло из двух этажей. На первом, когда-то помещалось крохотное фотоателье, а на втором - три крохотные комнаты.
Бывший хозяин был фотографом. Он умер в прошлом году, а его замужняя внучка теперь сдавала внаем жилище своего деда. Место было бойкое, людное. Серафима которая вкусила и распробовала всю прелесть и выгоду торговли, теперь горела желанием открыть свой магазинчик. Только вот чем будем торговать, мы с ней еще не определились. Денежных средств после выплаты долгов, у нас осталось не так много.
Мы ехали двумя экипажами к нашему новому месту жительства. В первом сидели мы, с узлами на коленях и с Гастоном в маленькой клетке. Во второй ехало наше скромное, оставшееся от распродажи имущество и конечно же великолепная арфа, которую с трудом втиснули в старый, крытый экипаж.
Долго ехать нам не пришлось, уже через минут пятнадцать, Серафима с энтузиазмом, громко закричала нашему извозчику.