Когда я волнуюсь, то хочу есть. Мне вдруг вспомнились пирожки в сумке. Я поскорей открыла ее и вытащила пакет из плотной, коричневой бумаги. Курносая Броня, упаковки не пожалела. Завернутые на совесть, пирожки не только не промаслили верхний слой, но даже еще не успели окончательно остыть.
Я зашуршала коричневой, плотной бумагой. Молодая женщина с интересом уставилась на мой пакет.
- Послушай, м-м-м-м, как там тебя? А, да! Сестрица? - с трудом подбирала я слова, неуклюже пытаясь выведать ее имя.
Незнакомка как под гипнозом выдохнула:
- Сестрица, Анна! Настька, ты опять свои игры надумала крутить! Будто не помнишь, как зовут твою младшую сестру! - она презрительно фыркнула.
" Бинго! Младшая сестра Анна!" - я возликовала, мысленно похвалив себя за такой ход.
- Ань, ты пирожок будешь? - вкрадчиво поинтересовалась, протягивая вновь обретенной сестре румяный пирог.
- Буду, конечно! Я теперь постоянно голодная хожу. Васенька говорит, что наверное мальчик будет. А еще яблоки моченые полюбила, мой Васенька, смеется, что на него сынок наш похож. Он тоже яблоки моченые страсть, как любит! - скороговоркой бубнила подобревшая Анна, жадно кусая пирожок с капустой.
Через шесть пирожков, съеденных на двоих, я узнала, что нашу маменьку зовут Ольга Федоровна и она очень добрая. Папенька строг, почти жесток, всегда любил меня, то есть Настю. Но после наглого побега почти из-под венца, на его благосклонность мне рассчитывать не имеет смысла. Феофан Пименович, мне вряд ли простит позор, который пришлось пережить семье, по моей вине. Хорошо, что младшенькая сестра спасла тогда положение. Она сама призналась в любви к брошенному жениху, а он тут же попросил ее руки у нашего отца. Так, что свадьба в тот день все же состоялась. Пьяные гости, даже не сразу поняли, что невеста другая.
Анна, рассказывала мне последние новости стараясь понять по моему лицу, как я сейчас отношусь к ее разлюбезному Васеньке. Видимо прочитатав на нем равнодушие, она успокоилась.
День зимний короток. Кажется, что совсем не долго мы проговорили в скверике, а уже начинало смеркаться.
- Пойдем, я тебя домой провожу, а потом за мной Васенька зайдет. Мы с ним отдельно живем. Нам домик на соседней улице, папенька купил! - хвастливо сказала мне Анна и с интересом посмотрела на мою реакцию.
Но ее слова не произвели на меня должного впечатления и она разочарованно отвела взгляд.
- Пойдем, сестрица! Если честно, я очень боюсь туда сама идти! - тихо прошептала я, и ведь совсем не соврала.
Мне действительно было очень страшно предстать перед грозными очами, незнакомого отца. Но, делать было нечего, ночлег сам шел ко мне в руки. Ну, не убьет же таинственный и ужасный Феофан Пименович, свою блудную дочь?
Продолжение третьей главы.
Город готовился погрузиться в морозные сумерки зимнего вечера. Огромное, красное будто обветреннные щеки солнце, уже пламенело на западе. Оно только готовилось прыгнуть с трамплина жемчужно-розовых тучь за темный и мрачный горизонт.
Когда мы с Анной, подошли к крепкому словно гриб боровик дому, солнце уже густо окрасило в красные оттенки снег на его крыше. Закатное светило отражалось багряным светом в круглом чердачном окошке, кроваво вспыхивало в стеклах остальных пяти окон, которые выходили на заснеженную улицу.
Анна, безудержно болтала всю дорогу, но вдруг резко притихла, когда поворачивала медное кольцо на серых, неокрашенных досках добротной калитки.
Она прошла во двор, а я чуточку помедлила, вдохнула воздух как перед пыжком в прорубь. Ох, нелегкое это дело быть самозванкой!
Двор был небольшой, тщательно, почти до каменных дорожек расчищенный от снега. Серые хозяйственные постройки теснились приземистым выводком мрачно нахохлившихся птиц.
Где-то за сараями ухал топор. От охватившего меня страха, я отпустила калитку и она громко лязгнув щеколдой, захлопнулась.
Ухающие звуки топора стихли. Послышались шаги - шаркающие и неровные. Из-за угла серого сарая вышел высокий, крепкий мужчина, в правой руке он держал блестящий большим полукруглым лезвием топор. Красное солнце заката на миг отразилось в его зеркальном лезвии, кроваво-красной каплей.
Я невольно вздрогнула, уж слишком зловещим показался мне этот момент.
- Здравствуйте, папенька! - пролепетала вмиг оробевшая Аннушка.