Тражук, живя у дяди, не раз вспоминал Румаша. Если бы Румаш был здесь, он бы нашелся, как отбрить «дядю Теве», и непременно высмеял бы его скупость и злость, выкинув какую-нибудь штуку. Тражук-то робкий, не как Румаш!
Сегодня дядя Теве заявил:
— И-и-и, родной, уж погостил, будет! Иди домой, иди, мать-то заждалась, наверно…
Тражук притворился, что не слышит.
И трех дней не прожил бы он здесь, да его задерживало одно не вполне ясное дело. В Ягали он повстречал сестру Румаша — собственно, дочку мачехи своего друга. Верук ростом еще ниже невысокого Румаша, поэтому он уже давно сбивал всех с толку, называя ее «младшенькой сестренкой», хотя она была старше.
Хоть Верук и была мала ростом, но по бойкости не уступала Румашу. Тражука насмешница смущала, — своей ненаходчивостыо в разговоре он вызывал веселый хохот Верук. Девушку мачеха Румаша — Лизук еще до переезда в Чулзирму из Базарной Ивановки осенью послала в Ягаль к родственникам — погостить, а она к весне неожиданно вышла замуж. Мужа ее Тражук в Ягали не встречал, но когда-то видел, — тот в Чулзирму приезжал. Звали мужа Верук — Шур-Прагань.
Верук — это Тражук чувствовал — что-то скрывала, а однажды намекнула: в Ягали молодежь не подчинилась мобилизации Комвуча и теперь прячется в лесу.
— Шур-Прагань тоже скрывается на Вильитраве, — шепнула Верук Тражуку, окончательно проникнувшись к пему доверием.
— А что такое Вильитрав? — удивленно спросил Тражук.
— Разве не знаешь?! Вильитрав означает Мертвый Остров. Есть такой сухой бугор среди топей. Туда не каждый найдет сухую тропку. Гиблое место. Иные называют его Чертовым Табором…
Тражук сообразил, что Верук удивляет его неосведомленность.
— Понял, — сказал Тражук, поежившись. — И у нас под Чулзирмой в лесу есть такое место. Вильдук называется. Чулзирминцы боятся туда ходить.
— Люди, побывавшие на войне, теперь ничего не боятся, — возразила Верук. — Ни бога, ни шуйтана, ни Киремета…
…Верук не все сказала Тражуку о тайне Вильитрава, сообщила только то, что было известно почти каждому ягальцу-бедняку. Еще в лесу от власти Комвуча скрываются солдаты, побывавшие на войне. Беглецы по ночам приходят за продуктами в село. А если все спокойно, живут дома — день, два… И Верук скоро ждет к себе своего муженька — Шур-Праганя.
Но о самом важном для Тражука она умолчала.
А было так: Верук готовила снедь для беглецов. В это время прибежала соседская девочка.
— Тетя Верук, выйди-ка на улицу, у нас коробейник появился. Булавки, красивые ленты продает. Ты и говоришь по-русски, и как майра одеваешься. Купи, а то скоро все люди расхватают, — не переводя дыхания, выпалила малышка.
Верук постаралась заслонить спиной горшки, от которых вовсю шел пар, и, взяв девочку за руку, подвела ее к двери. А чтоб ребенок ничего не заподозрил, изобразила на лице интерес, и они вместе выбежали на улицу.
Коробейника в войлочной шляпе окружили сельчане, главным образом женщины. Верук подошла поближе — ее сердце забилось тревожно и часто. Ей стало досадно — что такое на самом деле? Видимо, очень уж стосковалась по брату. Последнее время каждый худой, невысокий молодой парень кажется ей похожим на Румаша. А этот — Румаш, да и только. И голос, и движения совсем как у брата. Особенно голос.
…Румаш, расставшись с учителем Ятросовым вблизи Ягали, повстречался в лесу с двумя чувашами. Он заговорил с ними по-русски, но с татарским акцентом. Озорник, когда был приказчиком, не раз коверкал слова, изображая то татарина, то чуваша, то башкира. Коробейник предложил прохожим покурить, у тех, видно, давно не было табаку, они с удовольствием затянулись.
Пока курили, исподтишка разглядывали незнакомца — щедрого собеседника, а Румаш — не очень-то нужных ему свидетелей пребывания его в лесу. Те между собой перебрасывались короткими замечаниями по-чувашски, Румаш слушал внешне безразлично, но для себя пришел к выводу: они чем-то встревожены и хотят узнать — что происходит вокруг.
Румаш, по-прежнему слегка коверкая слова, сказал им, что проезжали каратели.
Незнакомцы переглянулись.
— Коли проехали, ночью бояться нечего! — сказал один другому по-чувашски. — И все же дотемна подождем.
Румаш решил, что это — люди с Вильитрава, но откровенничать все-таки поостерегся.
Чуваши поблагодарили Румаша и, пожелав ему хорошей выручки, скрылись в лесу.
Румаш решил зайти в Ягаль, повидать Верук и послушать, что она расскажет…
Верук, вышедшая на улицу только для того, чтобы отвлечь внимание девочки-соседки, близко к коробейнику не подошла, но и домой не спешила. Что-то ее удерживало. А вдруг коробейник и впрямь Румаш! Тогда он должен ей подать знак. Довольно скоро торговец сдвинул на затылок шляпу, бросил взгляд в сторону Верук и крикнул: