— Пошел к черту, негодяй! — закричал кто-то грубым голосом.
— Будь ты проклят вместе со своей Халимой и с ее дочкой в придачу! Пошел вон, а то позову прораба!
«Ого, они, выходит, намного хуже, чем рассказывала Халима-апа», — подумал Джума и, нарочито смиренно спросил:
— Тетя, простите, мне нужна Халима-апа… Разве она не здесь живет?
— Халима-апа, Халима-апа! — передразнила его женщина. — Ты что, племянничек, не знаешь, где она живет? Всю ночь только и знаете, что свистите под ее окнами, проклятые, и утром от вас покоя нет. Пошел вон, мы спать хотим!
И снова задвинула занавески. Джума, понурившись, пошел прочь. В этот миг открылось другое окно, и в нем появилась кудрявая девушка.
— Зачем тебе Халима-апа?
Увидев девушку, Джума оторопел и, не зная, что сказать, вытаращился на нее. Девушка была в халатике. Нежно поблескивали огромные глаза.
— Халима-апа поздно приехала, спит, — тихо произнесла она, — а если тебе нужны соль или чай, вошел бы и не поднимал такого шума!
Джума вспомнил, что вчера ночью сказал про дочь Халимы сиплый Берды: «Мягче надо быть, ласковее» — и подошел к окну:
— Козочка моя, ты, наверное, дочь Халима-апы?
Молодой парень, почти ее ровесник, а говорит — «козочка моя» — это насмешило девушку. Ничего не ответив, она посмотрела на Джуму долгим таинственным взглядом. На щеках появились ямочки, девушка улыбалась.
— А хоть бы и так. Вы что, решили посвататься?
Если это Зохра, она и впрямь достойна своего имени. Окаянный Базар, видно, понимает толк в девушках. Не зря говорят, что поэты наблюдательны.
— Хотел сказать твоей матери…
— Что сказать-то? — рассмеялась девушка.
Она наполовину высунулась в окно, волосы упали на лоб, платье съежилось, приоткрылась грудь.
— Вы… вы не переезжаете… Нет, переезжаете, только в другой вагончик…
— Как это «переезжаете», «не переезжаете»? — снова рассмеялась она. Но в это время кто-то втянул девушку в комнату.
— Все кокетничаешь, непутевая твоя головушка, ну-ка, марш отсюда!
Вместо дочери в окне показалась Халима-апа.
— А, это ты, Джума, а я подумала, опять какой-нибудь бездельник-арматурщик. Сейчас выйду.
Вышла она в шлепанцах, в наброшенном на плечи полосатом халате и сразу принялась расспрашивать:
— Ну что, нашел, где переночевать? А то я всю ночь тревожилась, вдруг ты на улице остался.
— Нет, у меня все в порядке, — ответил Джума и поторопился сообщить: — Халима-апа, вы никуда не переезжаете, можете спокойно идти на работу.
— Не переезжаем? — переспросила она и прикрыла рукой рот. — Боже мой, а мы уже все упаковали.
— Так распакуйте! Будем работать вместе, пока мост не построим.
Женщина недоверчиво оглядела парня, будто видела его впервые.
— Говори толком, дорогой Джума, что ты затвердил «переезжаете», «не переезжаете!» Кто ты вообще такой, чтобы распоряжаться? Или обманул меня вчера, сказал, работать едешь, а на самом деле ты какой-нибудь начальник?
— Разве обязательно надо быть начальником? Странные вы все какие-то! Люди должны быть друг другу братьями, друзьями, понятно?
Зохра в окне улыбнулась:
— Тоже мне братик нашелся…
— Отойди, я говорю, от окна! — вспылила Халима-апа.
Не сводя глаз с Джумы, она ждала, что он еще скажет. Но Джуме больше нечего было добавить, и, боясь, что снова закричит та грубая женщина, он понизил голос и обратился к девушке:
— А ты поменьше хихикай, ступай-ка лучше в контору к прорабу. Такая здоровая, до каких пор собираешься сидеть у матери на шее? Работать надо! Кончим сегодня работу, соберемся с ребятами и отнесем ваши вещи к прорабу в дом…
Халима-апа забеспокоилась еще больше:
— Ты, парень, в уме? Тебе ли решать мои дела с прорабом?..
— Вы о чем, Халима-апа? — в испуге спросил Джума.
— Почему я должна жить вместе с прорабом? Кто вас об этом просил?
Только теперь Джума догадался, что она неверно его поняла.
— Да нет же, прораб переезжает жить в контору, а вы — в его вагончик. Теперь хоть ясно?
Халима-апа переглянулась с дочерью. Они так и не поняли, что произошло за такой короткий срок. Два дня назад, когда вся бригада просила оставить их в Караджаре, прораб и слышать об этом не хотел, а теперь вдруг отдает им свой дом. Странно!
Джума тем временем подошел к Зохре и сказал:
— Ты на меня не обиделась? В общем знаешь, если ты пойдешь работать, будет лучше. И матери легче и вообще. Одолжи мне горстку чая — у ребят заварка кончилась.
Джума наполнил чайник, поставил на газовую плиту в узком коридорчике и пошел к ребятам. Они уже проснулись, сидели на своих кроватях и переговаривались.