Очень хотелось проветрить голову, поэтому, несмотря на угрожающие всполохи на горизонте, я решил пройтись дальней дорогой, через мост. Казалось бы, не лучшее место для прогулок в вечернее время: три фонаря, хиленькая скамейка, да небольшая круглосуточная кафешка недалеко от моста должны стать идеальным пристанищем для любителей спортивных костюмов и чужих мобильных телефонов. Да там вообще редко когда ходили люди.
На подходе к мосту я заметил у его перил некий силуэт, присмотревшись понял, что этот кто-то стоит за перилами и вряд ли делает это для того, чтобы получше рассмотреть речной поток. Первой мыслью было подбежать и затянуть человека обратно, но это не лучшая идея — можно просто-напросто напугать его, и он свалится из-за этого, поэтому я стал подходить медленно и максимально тихо. Хотя и в таком случае был риск того, что я не успею.
Чем ближе подходил, тем четче становилась фигура — длинные и тонкие белые пальцы впились в перила моста, как будто бы жили отдельно от владельца и очень хотели его остановить, черное пальто, разлетающееся от ветра, напоминало крылья летучей мыши, а развевающиеся темные волосы только добавляли всей это картине чего-то ведьминского. Нужно действовать.
Я начал судорожно перебирать в голове все, что учил в университете, но одно дело — книжки и конспекты, и совсем другое, когда перед тобой стоит человек, который вот-вот покончит с собой. Видимо, придется импровизировать. Главное, чтобы голова не закружилась, высота — не мой конек. я перелез через перила моста, стараясь не смотреть в низ, иначе была бы очень высока вероятность того, что через пару дней местные газетенки запестрили бы заголовками о двойном самоубийстве. Инстинктивно схватил девушку за руку: то ли от того что сам боялся, то ли чтобы не дать прыгнуть ей.
— Ну что, прыгаем?
Господи, я что, совсем идиот? Можно было сказать что-то еще тупее человеку, который в принципе это сделать и собирается? Остается только надеяться на то, что она не захочет тянуть с собой еще одну жизнь. Главное — не смотреть в низ и убеждать себя в том, что там земля буквально в десяти сантиметрах, а не бушующий поток воды.
— И зачем это тебе, скажи пожалуйста? я и без помощников справлюсь.
Зачем, зачем? Тебя чтобы вытащить, дура. Слова начали сами вываливаться изо рта, мозг их совершенно не контролировал, потому что был занят удержанием равновесия. Как она так спокойно стоит, как будто уже сто раз так делала?
― Как же, ты же почему-то прыгаешь, значит и я могу.
Я же остановить ее хочу, а не уговорить спрыгнуть. Она что-то пробормотала про то, что это все бред и что я должен уйти. С этими словами она наконец-то оторвала взгляд от этой чертовой реки, и я смог рассмотреть ее лицо. Аккуратное, с маленькой челюстью и тонкой розовой полоской губ, нижняя была чуть пухлее верхней. Из-за темных волос, ее кожа казалась мертвецки белой, но интереснее всего тут были глаза. Вроде обычные такие, цвет особо не разберешь, слишком мало света, казалось даже, что они одного цвета с волосами. Но какие же они безразличные. С одной стороны, чего еще ждать от человека, который прощается с жизнью, но это было совсем другое безразличие, будничное. С таким взглядом люди едут на работу, занимаются уборкой и прочей бытовухой. В ее взгляде совсем нет чувства потери, больше было похоже на то, что для нее все происходящее содержит в себе не больше смысла, чем поход за молоком. Это пугало, потому что совершенно не совпадало с тем, что я изучал.
Я решил, что нужно найти к ней подход, открыть что-то личное, чтобы она понимала, что может мне доверять и что я чувствовал то же, что и она. На одном дыхании выпалил то, что еще никому не говорил.
— Слушай, я тоже когда-то стоял здесь и думал, что уже ничего не исправишь и готов был прыгнуть. Но, как видишь, я здесь, а значит, выход я нашел. и ты найдешь. Не глупи, перелезь обратно.
Да уж, незнакомцу гораздо легче раскрывать свои секреты. Она улыбнулась, это хороший знак. Видимо, она решила, что я от нее не отвяжусь. На то, чтобы ее уговорить, ушло еще какое-то время, но она все-таки согласилась перелезть обратно, оправдывая это нежеланием марать мою совесть. Было страшно отпускать ее руку, я не был до конца уверен в том, что она не врет. Дождавшись, пока она перелезет обратно, я и сам перелез, испытав при этом непередаваемое облегчение. Все же твердь под ногами придает некой уверенности.
Она очень удачно стала под лучом фонаря, наконец можно рассмотреть ее получше. Волосы у нее совсем даже не черные, а темно-русые; глаза чуть заметно поблескивали на свету, от чего появлялся медовый отлив. Удручало лишь то, что взгляд ее был все таким же буднично пустым. В остальном я разглядел все достаточно точно, разве что нос у нее с горбинкой.