Шепот и другие взятые были изрядно потрепаны, но им удалось разрушить ментальную связь между Эмон и ее Повелителем. Один ноль в их пользу. Как только это произошло, Эмон сбежала. Слово «преданность» было этой особе неведомо. Она была практически повержена и сейчас едва успевала за людьми, которых пыталась защитить. Все Взятые Госпожи серьезно пострадали.
Казалось, Эмон не подозревает, что Госпожа лично заинтересовалась происходящим.
Я же был уверен, что Госпожа разберется с ее хозяином раз и навсегда.
Как только Слепая Эмон ощутила, что я близко, я тут же это понял.
Она хотела передать мне что-то немедленно, и эти знания были мне нужны. Она была серьезно ранена и не надеялась дожить до утра.
Я вскарабкался по опорам моста и доложил обстановку Ильмо. Он спросил:
– Ты можешь общаться с ней?
– Вроде того. Я думаю, сейчас она слышит большинство моих мыслей.
– Опять умничаешь?
– Ничего подобного. Я ощущаю ее эмоции. Она рада снова быть свободной, винит себя за то, что оказалась слишком слабой, чтобы отказаться творить то зло, к которому он ее принуждал. Она не скрывает, что они собирались использовать Отряд так же, как мы хотели использовать ее саму.
– Что?
– Они с самого начала знали, что мы торчим в том лесу. Они знали, что не смогут избежать столкновения с Взятыми, с которым враждуют с давних пор. Им служат люди, которые вели мулов. Они снабжают продовольствием тех, кто живет в руинах. В последний месяц они запасались взрывчаткой. Им даже в голову не пришло, что мы можем обнаружить мост и дорогу, которые по идее были очень хорошо замаскированы. Они не знали, что у нас в запасе есть Одноглазый с его трюками.
Ильмо что-то пробормотал насчет трюка с участием Одноглазого, мешка с камнями и подходящей речки, чтобы его закинуть, а потом спросил:
– Я правильно понимаю, что твоя новая подружка не смогла бы сбежать от своего хрыча, если бы не вмешалась Госпожа?
Я уже давно отчаялся понять, какого рода отношения связывают меня с Госпожой.
– Возможно.
– То есть, даже если Шепот со своими колдунами и половиной войск погибла, оставшаяся половина двинется на нас с максимальной скоростью, с которой они способны шевелить ногами. Мы закладываем эту ебучую взрывчатку гораздо медленнее, чем я рассчитывал. Спроси, сможет ли она помочь.
– Как ты себе это представляешь? Что она сможет сделать?
– В душе не ебу. Что-нибудь. Что угодно. Чего уставился? Тупой пехоте не платят за то, чтобы она думала. Мне об этом сто раз говорили.
В мою голову просочилась мысль, как сделать взрыв бочонка мощнее. Я рассказал Ильмо. Одноглазый не согласился:
– Один из этих ослоебов сказал мне, что нужно проделать дыру…
– А мне Слепая Эмон, которая вообще-то изобрела эту взрывчатку, сказала нечто другое. Мы должны обложить бочонки этими мешочками с бусинами. Она нашлет проклятие, и оно шарахнет гораздо мощнее.
Слепая Эмон горела жаждой мщения. Она надеялась, что на мосту будут люди, когда все взлетит на воздух. Кто именно, ей было все равно.
Одноглазый хотел использовать горящие фитили. Я поинтересовался, откуда он собирается их достать.
– Они могут учуять дым, – заметил Ильмо.
– Если мы решим сделать так, как говорит Костоправ и его новая подружка, нам придется начинать все заново, чтобы расположить взрывчатку, как она хочет.
– Тогда тебе лучше не тратить время на бесполезное нытье.
Я показал, как Эмон хочет привязать мешочки.
– И перестань спрашивать, почему. Я просто знаю, что рванет сильнее.
Некоторое время спустя Одноглазый сказал:
– Тихо всем. У нас гости.
Ну конечно, к гадалке не ходи. Враг приближался в открытую и не торопясь. Их никто не подгонял. Их командиры все еще не управились с тем хрычом в руинах. Из разговоров стало понятно, что двое Взятых погибли окончательно и бесповоротно.
Я надеялся, что одной из них была Шепот. Слишком долгое время она была для нас занозой в заднице.
Имперцы достигли моста. В лунном свете он казался эфемерным, и вызвал восхищенные возгласы. В то же время под мостом шепотом проклинали Костоправа и его новую подружку.
Имперцы нас не искали. Их послали взять под контроль мост, в существование которого они не верили. Тем не менее, они не раз помянули награду, которая была назначена за мою голову. Некоторые мои братья наверняка стали прикидывать, как бы ее заполучить.
Мост заполонили солдаты. Госпожа отправила много людей. Мы продолжали работать внизу, тихо и медленно, и поток злобного шепота в мой адрес не прекращался. Мы бы давно уже смылись, если бы этот уебок Костоправ не настоял, что бочонки и мешочки нужно расположить по-другому. Даже Ильмо не единожды выразил свое неудовольствие. Наверное, лейтенант нас не взорвал только потому, что ему было нечем.