— Неужели я весь день так выглядела? — возмущенно завопила я, вспоминая все, что мы делали сегодня, всех тех рыбаков, которые смеялись до упаду, когда мы проплывали мимо них ранее, и все эти гребаные фотографии, которые Чейз делал весь день.
— Ты это заслужила, — ответил Чейз, явно ничуть не сожалея, и я сузила глаза, глядя на него, поднимаясь на ноги.
— Ну, Чейз Коэн, а как тебе такая шутка, — я больше не собираюсь отсасывать твой член.
— Нет? — он рассмеялся, бросая свой телефон на сиденье рядом с собой, прежде чем внезапно встать, доминируя надо мной одним только своим размером от чего у меня перехватило дыхание. — Если честно, у меня были другие планы на тебя, потому что, несмотря на то, что ощущение того, как ты отсасываешь мне, близко к райскому, малышка, было чертовски трудно не смеяться все это время, глядя на безобразие, намалеванное на твоем лице, пока ты смотрела на меня глазами «давай трахни меня».
Я замахнулась на него, но он только снова рассмеялся, поймав мой кулак и используя инерцию моего неосуществившегося удара, чтобы развернуть нас, прежде чем толкнуть меня лицом вниз на огромное сиденье, на котором он только что сидел.
— Засранец, — огрызнулась я, но он только снова рассмеялся, опускаясь на меня и позволяя своему члену прижаться к моей заднице.
— Да. Но, как я уже сказал, ты это заслужила. А теперь я хочу, чтобы ты умоляла меня вдавить твое лицо в эти подушки и хорошенько оттрахать тебя, малышка. И я хочу, чтобы ты признала, что заслужила это наказание, иначе я не позволю тебе кончить, а вместо этого просто кончу сам. Поняла?
— Пошел ты, — прошипела я, слегка выгибаясь под ним, но это лишь заставило его член сдвинуться, скользнув по влажному входу моей киски, и из меня вырвался стон, несмотря на мои чувства по этому поводу.
— Я полностью намереваюсь это сделать. Но, как я уже сказал, тебе придется умолять об этом.
Я еще немного по-извивалась и по-корчилась, что привело лишь к еще большему трению между нами двумя и еще больше возбудило меня.
У меня действительно были намерения стать доминирующей силой природы, когда дело касалось моих мужчин, но, черт возьми, я не могла не любить, когда они брали контроль в свои руки.
Чейз наклонился вперед, его зубы коснулись моей шеи, а затем прикусили ее, и из меня вырвался сладострастный стон.
— Тебе нравится? — издевательски спросил он, делая это снова, и двинув бедрами так, что головка его члена уперлась в мой вход, а его руки раздвинули мои ноги еще сильнее, чтобы дать ему пространство, необходимое для того, чтобы взять меня, если я только скажу слово.
— Я только что вспомнила, почему я так сильно ненавидела тебя, когда впервые вернулась сюда, — прошипела я, и он снова двинул бедрами, дразня мой вход, а затем взял мои запястья в каждую из своих рук и прижал их к подушкам по обе стороны от меня, сделав из моего тела крест, на котором я бы с радостью умерла.
— И почему? — пробормотал он, покусывая мочку моего уха и заставляя меня снова ахнуть.
— Потому что ты высокомерный, приводящий в бешенство, эгоистичный кусок дерьма, — выдохнула я, выгибая спину, когда он снова начал дразнить меня своим членом, призывая его просто сделать это уже прямо сейчас.
— Нет, эти качества только заставляют тебя хотеть меня еще больше, — ответил он со смешком. — Они заставляют тебя хотеть меня даже тогда, когда ты провела весь день с лицом, разрисованным фломастером, и я сполна отомстил тебе за то дерьмо, которое ты вытворяла с моими повязками для глаза. На самом деле, я думаю, что мог бы даже заставить тебя выкрикивать каждое из этих слов как похвалу, если только ты смиришься с неизбежным.
— Никогда, — вызывающе прошипела я, хотя мое тело кричало да изо всех сил.
— Справедливо. Думаю, тогда я просто закончу то, что ты начала, но только для себя. — Чейз отпустил мое правое запястье, переместив руку к своему члену и отодвинувшись достаточно, чтобы сжать его в кулак, начал дрочить себе, удерживая свой твердый член именно там, где он был, так что каждое движение его кулака заставляло головку скользить вдоль моего естества от клитора к заднице и обратно.
— Блядь, — простонала я, пытаясь наклонить бедра, чтобы он чаще касался моего клитора, побуждая его выпустить нарастающую бурю в моих венах.
Моя свободная рука вцепилась в обивку сиденья, к которому я была прижата, а моя киска стала такой влажной, что пустота внутри меня стала почти болезненной, в то время как дыхание Чейза стало тяжелее. Он не собирался сдаваться. Этот упрямый ублюдок кончит на мою киску, не дав кончить мне, и я не удивлюсь, если он свяжет меня, чтобы помешать мне удовлетворить себя. Не то чтобы я была заинтересована в том, чтобы использовать свою руку прямо сейчас, потому что я жаждала ощутить всю полноту его члена. И это было не желание, а потребность. И со стоном, который говорил о моей беспомощности и в то же время о том, что я полностью согласна уступить, я сломалась.