— Со скотом? — Рози побледнела, но я серьезно кивнула.
— Они высасывают весь кислород из других вагонов поезда, чтобы заставить его двигаться быстрее. Это единственный вариант.
— Правда? — пискнула она, и все мальчики поспешно согласились со мной. Честно говоря, эта девушка все еще была тупа, как коробка с камнями.
— Быстрее, — поторопила я, когда люди на платформе начали закрывать двери последних вагонов, давая понять, что поезд скоро отправится.
Рози позволила мне подвести ее к двери и заключила меня в объятия, которые застали меня врасплох, так что я неловко похлопала ее по спине.
— Прощай навсегда, Рози, — сказала я, изображая грусть. — Тебе придется называть себя Гертрудой Саламандер и начать новую жизнь там, где остановится поезд. Это единственный способ убедиться, что тебя никто никогда не найдет.
— Гертруда Саламандер? — повторила она, а в ее глазах стояли слезы.
Джей-Джей подошел и обнял ее за плечо, когда я вырвалась из ее объятий. — Тебе очень идет, — согласился он. — Прощай, Герти.
Она бросилась к Чейзу с надувшимися губами, но Маверик опередил ее, подняв с земли и бросив к коровам. Ее надутые губы врезались в зад особенно крупной коровы, которая в ответ злобно пнула задней ногой, попав Рози в грудь, когда та упала на пол. — Ай! — завопила она, а ее рука погрузилась в коровью лепешку, когда она попыталась встать.
— Пока, Герти! — Громко крикнул Рик, а Чейз подошел, чтобы запереть дверь.
— Нам просто не суждено было быть вместе, — сказал Чейз, а звук двигателя и мычание коров заглушили все, что она прокричала нам в ответ.
Мы попятились назад, сдерживая смех, пока поезд набирал скорость, и окончательно разразились хохотом, глядя, как он увозит девушку, которая всегда пыталась испортить мне жизнь, направляется к месту назначения где-то у черта на куличках в центральной Небраске.
Один из мужчин, работавших на железнодорожной станции, наконец заметил нас, что-то крикнул, и мы все бросились бежать, как кучка детей, снова замышляющих что-то нехорошее.
Джей-Джей схватил меня за руку, а Фокс отодвинул забор в сторону, после чего мы все помчались прочь, прежде чем запрыгнуть обратно в его грузовик и рвануть оттуда на максимальной скорости.
— Черт, мы, блядь, ужасные люди, — выдохнула я сквозь смех.
— Кучка законченных придурков, — согласился Джей-Джей.
— Полные ублюдки, — гордо сказал Рик.
— И мне абсолютно насрать, — рассмеялся Чейз.
— По-другому и быть не могло. — Фокс усмехнулся, и я тут же поняла, что мои мальчики снова со мной. Нас пятеро. Как и должно было быть всегда.
— Я пытаюсь понять, почему ты сейчас тратишь мое время впустую, Лютер Арлекин, — раздался голос Кармен из видеочата, который папа вел с ней, расхаживая по моему офису в клубе «Оазис». — Ты должен быть здесь, рядом со мной и выполнять данное мне обещание, а не в Сансет-Коув проверять своих маленьких вундеркиндов. Они могут справиться с одним человеком; им не нужен весь картель в их распоряжении. А если они не могут с ним справиться, то, возможно, это гораздо более серьезная проблема, которую тебе следует решить.
Папа вернулся на выходные после того, как бросил нас с Риком, и ушел выполнять работу для Кармен, в то время как я в кои-то веки почувствовал себя обеспокоенным родителем. Он по-прежнему не рассказывал мне ни о чем из того, чем занимался, и мне было чертовски тяжело просто верить в него и не пытаться вытянуть из него ответы. Но я должен был доверять ему. Мой отец был чертовски сильным человеком, и я знал, что он может постоять за себя, но я думаю, что я всего лишь человек.
Шон залег на дно, и после истории с Рози мы вернулись к погоне за тенями и следованию догадкам, которые всегда приводили в тупик. Папа просил Кармен о дополнительной помощи, но не похоже, что он ее получит.
— Это не просто человек, — прорычал папа. — Шон Маккензи — гребаное чудовище, и он предпринял еще одну попытку похитить девушку моего мальчика.
— Да, и, судя по тому, что ты мне рассказал, дитя радуги всадила пулю этому человеку между глаз и обрекла его на вечные муки в аду, так что, возможно, тебе следует просить о помощи ее, а не меня.
— Она та, за кем охотится этот ублюдок, — усмехнулся папа, а я скрестил руки на груди, наблюдая за ним с хмурым видом.
В его чертах появилось напряжение, которого не было до того, как он покинул Сансет-Коув, и я испугался того, во что она его втянула, чтобы он выплатил свой долг перед ней. Меня бесило, что меня не посвятили в то, что она заставляла его делать, но отец явно не собирался позволять мне помочь ему.