Я стиснул зубы и отказался даже вздрогнуть от боли, думая, что этим я что-то выиграл. Но когда дело касалось моего отца, побед не было, и теперь я видел это ясно как день. За исключением, может быть, сегодняшнего дня. Сегодня я одержал победу, причем справедливую. Потому что старый ублюдок наконец-то получил по заслугам, и я был доволен, что последние годы его жизни были одинокими и несчастными, как он того и заслуживал.
Даже сейчас, убирая в карман отцовские сигареты, я чувствовал, как учащается мое сердцебиение, как обостряются инстинкты, потому что я ожидал, что меня поймают. Но в доме царила тишина, и дыхание вырвалось из моих легких, а на губах заиграла улыбка облегчения, когда я осознал, что никто не придет. Я мог делать в этом доме все, что захочу; теперь, как я полагал, он был моим. Но единственное, что приходило мне в голову, — это стереть все это место с лица земли.
Я вернулся на пляж, и моя семья повернулась ко мне, когда я снова опустился между Роуг и Джей-Джеем, достал сигареты и потряс пачкой перед ними. — Последняя кража у моего папочки, — сказал я с ухмылкой.
Я открыл пачку и обнаружил внутри пять сигарет, а Роуг наклонилась и заглянула в нее.
— Почему бы нам не сделать ее последней?
— Последней кражей?
— Нет, — она фыркнула. — Нашей последней сигаретой. Тут пять. По одной на каждого.
— Больше не курить? — спросил я немного грустно.
— Она права, — сказал Джей-Джей, пододвигаясь ближе. — Это судьба. По одной последней сигарете для каждого.
— Я за, — сказал Рик. — Единственный порок, который мне нужен, — это она. — Он жестом указал на Роуг, и она отмахнулась от него, словно он пошутил, но на самом деле он был чертовски прав.
— Фокс? — спросил я.
— Эй, я пытался заставить вас всех вести более здоровый образ жизни много лет. Я полностью за, — согласился он.
— Думаешь, ты сможешь остановиться, Эйс? — спросила Роуг, и я провел костяшками пальцев по ее шее, наклонившись и украв нежный поцелуй с ее губ. — Я знаю, что они тебе нужны.
— Они помогают мне цепляться за прошлое, но я думаю, пришло время отпустить его, — сказал я, чувствуя силу в этих словах. Мы должны были перестать цепляться за то, что ушло, и начать лелеять то, что было прямо здесь, перед нами.
Я откинулся назад, передавая каждому из них по сигарете, прежде чем зажать одну между губами и, поднеся отцовскую зажигалку, зажег ее от пламени. Роуг взяла ее из моих пальцев, чтобы прикурить свою, а я вдохнул дым, вкус которого напомнил мне о том наивном, безрассудном маленьком ребенке, которым я когда-то был. Он всегда будет частью меня, и сейчас мне было легче смотреть на него с сочувствием, чем когда-либо. Ему нужна была любовь, и он нашел ее в другом месте, и, оглядевшись вокруг, я понял, что он цеплялся за нее, несмотря на все свои ошибки. Мои ошибки.
Я надел футболку с длинными рукавами, несмотря на то, что сегодня было чертовски жарко, но я не хотел, чтобы мои друзья увидели свежий ожог на моей руке, который мой отец оставил прошлой ночью своей зажигалкой. Он был ярко-красным и превратился в уродливый волдырь, который был довольно заметен. Не то чтобы я всегда мог скрывать следы, которые он оставлял на мне, но я пытался, предпочитая притворяться, что их не существует, так часто, как только мог.
Я ехал на велосипеде к «Игровой Площадке Грешников», мчась по «Миле» так, что дощатый настил громыхал под колесами моего велосипеда, пока я лавировал между идущими по нему людьми.
Я ехал так быстро, что привлекал к себе множество сердитых взглядов, а несколько человек даже закричали на меня, когда я чуть не врезался в них. Ключевое слово: почти. Я был искусен в этом, и у меня не было ни малейшего шанса врезаться в кого-либо, если я сам того не захочу.
Я помчался к своему любимому месту в мире, оставил велосипед у ворот пирса и побежал на пляж, чтобы взобраться по самодельной лестнице, которую мы вырезали на одной из балок. Но не успел я положить руку на первую ступеньку, как Рик позвал меня по имени.
— Эйс! Мы собираемся заняться серфингом. Присоединяйся.
Я резко обернулся и обнаружил его, Фокса и Джей-Джея раздевающимися до шорт дальше по пляжу. Мой желудок скрутило узлом, когда я подошел, чтобы присоединиться к ним, не желая снимать футболку и показывать им ожог на моей руке.
— Где Роуг? — Я увильнул, ища свою малышку.
— Мэри-Бет устроила ей взбучку за то, что она вернулась вчера после полуночи и разбудила ее, — нахмурившись, сказал Фокс. — Если ее не будет здесь через тридцать минут, я предлагаю пойти туда и вызволить ее.