— Нет, это ненормально, — прорычал я, глядя на своих парней на воде, которые определенно захотели бы услышать об этом. — Перешли мне это фото, малышка.
— Зачем? — она нахмурилась.
Потому что я собираюсь пригрозить разослать его всем в школе, когда выбью из него все дерьмо.
— Просто сделай это, — настаивал я, и она пожала плечами, достала свой телефон и отправила его мне. — Значит, ты забрала его обратно? — Я кивнул в сторону ее телефона, и она озорно улыбнулась, от этого взгляда у меня участился пульс.
— Да, это случилось сразу после удара в грудь. Потом я побежала так, словно моя задница горела, когда Мэри-Бет начала кричать на меня, — сказала она с легким смешком. — Она убьет меня, когда я вернусь.
— Останься здесь на ночь, — тут же сказал я, указывая на «Игровую Площадку Грешников». — Я останусь с тобой.
— Хорошо, — согласилась она, вскакивая на ноги и стаскивая топ, обнажая верх бикини.
Сиськи.
Мои мысли застряли на этом слове, когда она сбросила шорты и взяла свою доску. — Ты идешь?
Я молча кивнул, стягивая с себя футболку, и только потом вспомнил, почему до этого не пошел серфить. Глаза Роуг мгновенно нашли отметину, и она уронила доску на песок, бросилась вперед и схватила меня за запястье, глядя на ожог.
— Эйс, — выдохнула она, и в этом слове прозвучала боль.
— Не надо, — взмолился я, и она посмотрела на меня с болью в глазах.
— Я ненавижу его, — прошептала она. — Иногда я ненавижу его так сильно, что мне хочется сжечь весь твой дом дотла вместе с ним, запертым внутри.
Мой член зашевелился от темноты этих слов, но она снова посмотрела на меня, ее челюсть сжалась, а в глазах промелькнуло чувство вины.
— Не то чтобы.… Я не имела в виду… — начала она, опасаясь моей реакции, но я перебил ее.
— Все в порядке, малышка, — сказал я, разжигая в ней эту тьму, в то время как моя собственная тьма стремительно поднималась навстречу ее. — Я тоже мечтаю об этом.
Моя сигарета догорела, и я даже не почувствовал желания продолжить курить, когда отбросил окурок в огонь, наблюдая, как он исчезает в пламени. Остальные тоже докурили, и в этом акте была какая-то законченность, к которой, я знал, мы уже не вернемся. С этой частью нашей жизни было покончено. Больше никакого курения, никаких смол в наших легких. И мне было чертовски хорошо от этого.
Мы продолжали пить, и спустя пару часов, Фокс и Рик легли и вырубились. Они соревновались друг с другом в наших пьянках, и я не удивлен, что они первыми упали, учитывая, сколько рома они выпили.
Моя голова была в тумане от чистого счастья, когда я откинулся на локти и слушал, как Джей-Джей и Роуг переговариваются через меня. Я запрокинул голову, чтобы посмотреть на ночное небо, и подумал, были ли все темные дни, которые у меня были, платой за это. Должен же быть баланс, верно? Мы столько всего пережили, может быть, теперь настала очередь радости? Может быть, впереди нас ждет только хорошее? Но на всякий случай я хотел впитать каждую крупицу этого счастья, продлить эти прекрасные мгновения.
Я схватил Роуг за руку, притянул ее к себе и прервал на полуслове, когда поцеловал. Она мгновенно растворилась во мне, перекинув одну ногу через мои бедра, чтобы оседлать меня, и я обхватил ее попку под ее маленьким платьем, привлекая ее к себе, целуя медленными, жадными движениями своего языка. Потребовалось всего несколько движений ее бедер, чтобы я стал твердым для нее, и благодаря рому и моей девочке я уже был полностью убежден в необходимости траха на открытом воздухе, за который нас могут привлечь к ответственности за публичное непристойное поведение. Конечно, было уже очень поздно, и я сомневался, что кто-нибудь забредет сюда, но всегда оставался шанс, что какой-нибудь наркоман окажется поблизости.
Крошечный сарафанчик Роуг уже задрался до бедер, и Джей-Джей придвинулся к ней сзади, стянул его через голову и показал мне то, о чем я подозревал весь день. На ней не было лифчика.
Я захватил зубами один из ее сосков, свирепо зарычав и заставив ее ахнуть и выгнуть спину, а ее бедра все еще покачивались, так что она терлась киской о мой твердый член.
Джей-Джей опустился на колени позади нее, поверх моих ног, откинул ее волосы в сторону и намотал их на кулак, целуя ее шею, отчего ее стоны участились.