Я подошла к стене, смирившись с тем фактом, что мне здесь нечем воспользоваться, и взялась за кусок дерева, который был прибит к балке там, где все остальное дерево сгнило.
Я выругалась, как моряк, когда была вынуждена упереться ногой в балку и перенести весь свой вес назад, чтобы оторвать ее, мое плечо все время горело от боли, но мои усилия были вознаграждены, когда балка наконец оторвалась.
Я отшатнулась назад, едва не упав на задницу, ухмыляясь про себя, когда у меня остался твердый кусок дерева, из которого вместо оружия торчало несколько гвоздей.
Это было немного, но я почувствовала силу, когда взмахнула ей правой рукой и снова двинулась к двери.
Я набрала в легкие побольше свежего воздуха, крепче сжала свое импровизированное оружие и выскочила в ночь, направляясь прямо к кукурузному полю впереди.
Мои босые ноги шлепали по прохладной грязи снаружи, шипы и кусочки гравия впивались в них, пока я бежала, и мой желудок резко скрутило, когда я почувствовала, что за мной наблюдают.
Я инстинктивно дернулась вправо, и крик сорвался с моих губ, когда в воздухе прозвучал выстрел, пуля ударила в землю там, где я только что была, и она точно была выпущена гребаным Шоном.
Я нырнула в кукурузное поле и чуть не упала, когда побежала так быстро, как только могла, жесткие стебли и острые листья хлестали меня по коже, пока я продиралась сквозь них с бьющимся в горле сердцем.
На бегу я начала вилять из стороны в сторону, зная, что то, как дрожат кукурузные стебли вокруг меня, слишком легко выдаст мое местоположение. Воздух снова прорезала стрельба, и пуля пробила растения слева от меня. Я проглотила крик, мое сердце бешено колотилось, пока я боролась с собой, чтобы не шуметь, и чтобы кукурузные стебли не шевелились, насколько это было возможно.
Твою мать.
Земля здесь была влажной, как будто недавно прошел дождь, возможно даже, пока я была заперта под землей, а мои ноги скользили и хлюпали по грязи, пока я бежала дальше.
Я не могла удержаться от крика каждый раз, когда раздавался очередной выстрел, а мои руки поднимались, чтобы прикрыть голову, пока я боролась с желанием просто свернуться в клубок и спрятаться.
Через это был один путь. Только один. Я должна была добраться до того фермерского дома.
Моя нога за что-то зацепилась, пока я бежала, и я отпрянула в сторону, как раз перед тем как сработала ловушка, петля туго натянулась на земле там, где я была бы, продолжай я двигаться прямо, и еще один выстрел раздробил кукурузные стебли справа от меня, когда я отскочила от нее.
Я резко втянула воздух и побежала дальше, не имея выбора и не в силах замедлиться, несмотря на понимание того, что в этом поле было нечто большее, чем просто страх перед пулей.
Я мчалась все дальше и дальше, отказываясь бросить свое недавно обретенное оружие, хотя и боялась, что оно замедлит меня, а затем оттолкнула еще несколько стеблей в сторону.
Я потеряла чувство направления, потому что ничто не указывало мне, в какой стороне находился фермерский дом, и каждый раз, когда я была вынуждена отпрыгивать в сторону, я беспокоилась, что сбиваюсь с курса.
До моих ушей донесся возбужденный возглас, и я узнала голос Шона, заставивший меня подумать, что я, должно быть, приближаюсь к дому. Я побежала на звук, хотя каждая частичка меня умоляла вместо этого бежать в противоположном направлении, но паника утонула в моей решимости покончить с этим.
Я ринулась между очередным рядом кукурузных стеблей, и у меня вырвался крик страха, когда я заметила прямо перед собой медвежий капкан, мой импульс нес меня прямо к нему, как будто судьба уже решила сделать ставку против меня.
Я замахнулась на него деревяшкой, пытаясь перенести свой вес в сторону, и швырнула ее, захлопнув капкан за мгновение до того, как моя босая нога приземлилась прямо там, где он был. Звук ломающегося дерева заставил мое сердце сжаться от ужаса, когда я поскользнулась в грязи, и это колебание стоило мне нескольких секунд.
Раздался еще один выстрел, и я отшатнулась в сторону, но опоздала: огненная вспышка полоснула по моему бедру, потому что пуля вырвала кусок плоти из моего тела, когда задела меня, и крик боли сорвался с моих губ.
Я снова перешла на бег, почти уверенная, что вижу впереди огни фермерского дома, и мои глаза наполнились слезами, которым я не позволила пролиться.
Чистый ужас, не похожий ни на что, что я когда-либо испытывала, угрожал сожрать меня заживо. Адреналин частично заглушил боль от моих травм, но я все равно чувствовала разрывы и порезы на своей плоти, а запах собственной крови стоял у меня в носу.