Время отправления пригородного поезда номер 408 сообщением Степногорск – О. п. Заводской плавно приближалось, и мы появились на перроне минут за двадцать до отхода. К электричке, стоявшей на самом первом пути от автовокзала, стал ссасываться народец, причём большей частью какой-то военный: девчонки-прапорщицы и молоденькие солдатики. Чуть позже оказалось, что это «ВВ-шники» – дежурная смена обслуги и охраны двух зон, невесть как затесавшихся между степногорскими комбинатами. Позже кондукторша, уже в обратной электричке, рассказала нам, что одна из этих зон, расположенная недалеко от комбината, перерабатывавшего радиоактивные материалы, оказалась предназначенной для… туберкулёзников!
На перроне первой платформы появились кондукторши нашего электропоезда. Они быстренько рассосались вдоль состава и начали открывать двери. Мы с Фетисовым выбрали себе предпоследний вагон с хвоста и зашли через среднюю дверь в вагон, сразу же разговорившись со словоохотливой тётенькой, продававшей нам билетики. Мадам оказалась безо всяческих комплексов и, узнав, что мы приехали издалека специально для того, чтобы прокатиться в этом раритетном поезде, сразу же прониклась к нам несказанным уважением. Для начала она показала нам лавки потеплее, хотя в вагоне было и так не холодно – все четыре электрички стояли с поднятыми пантографами и отапливались. Потом стала предлагать нам договориться с машинистами и устроить посреди дороги «рэйлстоп»!
– Кто там у нас сегодня «за рулём»?!! Василий? Щас уболтаем!
Мы просто ошалели от такого бурного гостеприимства и отнекались тем, что как-то совсем не хотим никого так жестоко напрягать.
– А кабину посмотреть хотите?
– А можно?!!
– Да запросто! – тётка-кондукторша прошла по перрону в хвост состава и открыла своим ключом дверь тамбура кабины машинистов. Мы выскочили следом, доставая на бегу фотики. Первым в узенький коридорчик протиснулся я, отодвинул в сторону дверь «пилотской» кабины, которая открывалась, как дверь в купейном вагоне, и заскочил внутрь, сразу же уперевшись в огромную коричневую рукоятку контроллера, укреплённую на отдельной от всей остальной приборной панели «тумбочке». Между лобовыми стёклами висела табличка, извещавшая о том, что это вагон номер ЭР22-5108. Пытаясь поймать в кадрик как можно большее пространство кабины, я практически плюхнулся в кресло помощника машиниста. Между тем в кабину следом за мной вломился Фетисов, и мне стоило немалых трудов там с ним разминуться.
Я выбрался на перрон и пошёл обратно в тот вагон, в котором мы решили ехать. Вскоре прискакал Санёк и стал настраивать у окошка прибор космической навигации, чтобы «снять» трассу. Даже и не представляю себе, в каких подвалах Лубянки мы бы оказались, появись мы тут с двумя фотиками и этим самым «Джи-Пи-Эсом» лет двадцать назад…
Наша кондукторша с этим составом не поехала и осталась ждать следующий, а «мотаня» тем временем коротко свистнула и неспеша отправилась в свой обычный рейс. За окошком вагона с одной стороны замелькали дачные домики, а с другой стороны тянулось шоссе и виднелась местная телевышка, сама по себе небольшая, но стоявшая на вершине холма. Поезд пошёл побыстрее – он, идя этим рейсом, первых двух или трёх остановок не делал. Мы переехали какую-то местную речушку, остановились на минутку у первого из заводов, подшипникового, и начали взбираться на эстакаду путепровода, под которым шла железная дорога из Ерейментау на Айсары.
Перекрёсток двух стальных магистралей оказался почти в трёх уровнях: выныривая из-под путепровода, по которому мы ехали, железная дорога, шедшая в сторону Ерментау, почти сразу же проходила по мосту над той же речкой, которую мы только что проехали. С другой стороны виднелась станция Аксу айсаринской дороги, а наша «мотаня» вскоре заехала на станцию возле следующего степногорского завода. С обеих сторон дороги потянулись заборы комбинатов и первым справа попался некогда сверхсекретнейший завод советского билогического оружия «Прогресс». Электричка вскоре заложила крутой левый вираж в сторону местной ТЭЦ.