— Подожди. — Сабрина подняла руку. — Это кажется странным. Твоя история умерла много лет назад. Почему сейчас это представляет интерес?
— Я не знаю. Есть какие-нибудь идеи? — Сабрина когда-то занималась журналистскими расследованиями в Сиэтле. Если бы кто-нибудь из нас знал, почему моя история все еще вызывает интерес у прессы, то это была бы она.
Прежде чем Сабрина успела ответить, Хантер спросил:
— Что он сказал?
— На самом деле это была она, и я разговаривала с ней всего дважды. В первый раз она спросила, не та ли я Мейзи Холт, которая убила Эверетта Карлсона. Во второй раз она спросила, готова ли я поговорить об этом.
— Откуда поступали звонки? Какая газета? — спросил Хантер.
Я покачала головой.
— Я не знаю. Я никогда не спрашивала. А что?
— Просто любопытно. — Его глаза опустились к тарелке, и вид у него стал отсутствующий. — У тебя есть ее номер телефона?
Я снова покачала головой.
— Нет, номер всегда отображался неизвестным.
Его лоб наморщился.
— Почему ты мне не сказала?
— Я не знаю. Наверное, я просто решила, что она в конечном счете отстанет.
— И теперь она это сделала, слава богу. — Мама встала и начала убирать еще тарелки. — Давайте просто надеяться, что это был последний репортер.
Сабрина все еще выглядела смущенной, как будто хотела продолжить обсуждение, но папа пришел мне на помощь и сменил тему.
— Давай поговорим о вечеринке до возвращения Коби. Все готово к четвергу?
Я кивнула.
— Да, мне осталось нужно купить несколько воздушных шариков. Джиджи готовит кексы. Мама всю остальную еду. С меня украшения.
Я отказалась допустить, чтобы это слушание об опеке повлияло на день рождения Коби в четверг, и что бы ни сказал судья, у него будет вечеринка. Как и на трех других вечеринках по случаю его дня рождения, мы устраивали барбекю у мамы с папой. Темой этого года была вода. Майкл установит горку, а мы раздадим всем детям водяные пистолеты, а потом скажем им, чтобы они сходили с ума. А завтра Бо, Майкл и Хантер собирались собрать мой подарок сыну.
Двухъярусную кровать.
— Что вы, ребята, подарите Коби в этом году? — спросил Бо маму, когда она вернулась с кухни.
— Мы купили ему те неоновые комплекты из рубашки и шорт, которые он так любит, и несколько кроссовок, которые светятся, когда он ходит.
Это был идеальный подарок. Коби был одержим неоновой одеждой, о чем хорошо знала его бабушка — в отличие от Элеоноры Карлсон. А почему? Потому что она никогда не прилагала к этому никаких усилий. Она просто подала иск об опекунстве, как последняя трусиха.
— Хантер, а что ты подаришь? — Вопрос Бо остановил мою внутреннюю тираду.
Хантер, который рассеянно смотрел в свою тарелку, вздрогнул от этого вопроса.
— Прости. Что ты сказал?
— Что ты подаришь Коби? — повторил Бо.
— Новую удочку для рыбалки.
Сабрина улыбнулась.
— Ему понравится.
Хантер улыбнулся в ответ.
— Ему также понравится новая рыбацкая лодка, которую я купил на прошлой неделе.
— Подожди. Что? — У меня отвисла челюсть. — Ты купил лодку? Когда? Как я могла не знать об этом?
В дополнение к тому, что я надрывалась в мотеле, я почти закончила отделку дома Хантера. Две ночи назад мы там ночевали. Как я могла пропустить покупку лодки?
Он усмехнулся.
— Тебе нужно проводить больше времени в гараже, Блондиночка. — Он встал со своего места и наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб. — Мне нужно быстро позвонить. Скоро вернусь.
— Зачем мне заходить в гараж? — спросила я Сабрину. — Подожди, а гаражи нужно декорировать? Может, мне взять какие-нибудь из этих промышленных полок или что-нибудь в этом роде?
Бо и папа обменялись взглядами.
Я думаю, это означает, что гараж декорировать не нужно.
Обернувшись, я наблюдала, как Хантер направляется в гостиную. Его плечи были опущены, и, прижимая телефон к уху, он ущипнул себя за переносицу.
— У меня болит голова, — пробормотала Сабрина Бо.
Я обернулась и увидела, как он целует ее в висок.
— Мне жаль, Маленькая печенька.
— Отказ от кофеина. Жаль, что я не могу что-нибудь выпить.
— А как насчет тайленола? — спросила я.
Она кивнула.
— Я могу, но у меня его нет, и я еще не успела сходить в магазин.
— У меня есть тайленол, — сказала мама, возвращаясь к столу. — Одну секунду. — Она отправилась на поиски обезболивающих, безопасных для беременных.
— Скоро вернусь. — Я встала со своего места и направилась в гостиную, чтобы найти Хантера.
Позади меня мама сказала: — Нашла! — на кухне и встряхнула пузырек с таблетками.
Этот шум…
Холодок пробежал у меня по спине, и мои мысли перенеслись в другое место.
— Мейзи, любимая. — Эверетт направился ко мне по холодному полу. Пластиковое покрытие больничной койки подо мной сморщилось, когда я приподнялся на локтях. — Я хочу, чтобы ты поняла, что твои действия навлекли это на тебя. Тебе следовало прервать эту беременность. Я уже говорил тебе, что не заинтересован в том, чтобы стать отцом ребенка. Но это не имеет значения. Плод долго не протянет.
Что он говорил? Он собирался убить моего ребенка? Нашего ребенка?
Эверетт сунул руку в карман и вытащил янтарный пузырек с белой крышкой.
— Ты выпьешь это. — Таблетки звякнули, когда он встряхнул флакон. — Ты можешь пережить их. Плод — нет.
— Нет! — Я закричала, но крик оборвался, когда его рука взметнулась и ударила меня по щеке, заставив замолчать.
— Ты сделаешь это, — прорычал он. — Или я перережу Джиджи горло прямо у тебя на глазах.
Я покачала головой, отчаянно отползая назад на кровати. Я должна была уйти. Мне должна была бежать. Я должна была защитить своего ребенка.
Но, несмотря на панические вопросы, проносящиеся в моей голове, я все еще слышала этот дребезжащий звук поверх всех остальных. Бутылка звякнула, когда Эверетт навалился своим телом на мое, прижимая меня к кровати. Она дребезжала, когда он пытался открыть мне рот. Она дребезжала, когда я брыкалась, царапалась и извивалась, пытаясь освободиться.
Она дребезжала…
— Мейзи?
Губы Эверетта произнесли мое имя, но голос был Хантера.
Я моргнула один раз. Затем второй. Пуф, вспышка исчезла. Я вернулся в дом своих родителей, стояла в коридоре перед гостиной. Моя фотография в выпускном классе висела на стене рядом с фотографиями Майкла и Бо. Детская фотография Коби висела в рамке на другой стороне коридора. И Хантер стоял прямо передо мной, положив руки мне на плечи.
— Мейзи? Что случилось?
Я не ответила. Я все еще была слишком занята осмотром комнаты. Бежевые стены. Белая отделка. Коричневый ворсистый ковер.
— Мейзи?
— Хм? — Я моргнула, фокусируя взгляд на Хантере. — О, прости.
Он нахмурился и схватил меня за локоть, мягко увлекая в уединение гостиной. Когда мы оказались вне пределов слышимости остальных, он упер руки в бока.
— Что это было? Ты была бледна, как привидение, и смотрела на меня так… как будто боялась меня.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
Объяснение не обещало быть веселым.
— Это был не ты. Это был, эм… Эверетт.
— Эверетт?
— У меня иногда бывают такие, эм, вспышки по поводу той ночи. Они просто всплывают у меня в голове, как дежавю, но более реальные. — Я посмотрела на свои ноги, смущенная тем, что мне пришлось рассказать Хантеру о своем сумасшествии. Кроме Джиджи и моего психотерапевта, которому я рассказала много лет назад, никто не знал о моих вспышках.
Его палец подцепил мой подбородок и приподнял его.
— Вспышки? Типа воспоминания?
— Да. Я полагаю.
— Как давно у тебя начались воспоминания? Упоминалось ли о них на слушании по делу об опеке?
Я покачала головой.
— Они всегда были у меня.
Он опустил мой подбородок.
— С той ночи?
Я кивнула.
Он закрыл глаза. Когда они открылись, его глаза были полны беспокойства.
— Я знаю, это безумие, — сказала я, — но, пожалуйста, не отправляй меня в психушку. На самом деле это была одна из самых вспышек, которые у меня когда-либо были. Так что это хорошо. Чем короче, тем лучше. Ну, иногда. Я рада, что ты не короткий. Нигде.
Уголок его рта приподнялся в ответ на мою шутку. Быстрым рывком он притянул меня в свои объятия.
— Все это уже слишком. У тебя много чего происходит. — Он поцеловал меня в лоб. — Я думаю, нам нужно найти тебе кого-нибудь, с кем можно поговорить.