Да и в школе мерзкие подростки постоянно гнали какую-нибудь чушь про секс, и какой бы чистой ни была «Вечерний Звон», уши и глаза не заклеишь.
"Сладкая жизнь" авторитетно рекомендовала работать руками или задействовать вибратор.
Про вибраторы «Вечерний Звон» знала все из толстых женских журналов, ее мамаша уже после того, как схватила кондрашку, постоянно че-то в этом духе почитывала, типа журнала «Космополитен».
Че делать?
Само собой, как и положено в Европейской деревушке, в Бугезфорде был интим-салончик с незамысловатым названием "Приватное Анальное Безумие". И ничего особо зазорного не было туда заглянуть. Вот и вошла трепетная девочка в энтот Ад, куда не отваживались заглянуть даже паскудные местные еноты, заколыхалась соломка на двери-шторке, затрепетала и «Вечерний Звон», а на самом-то деле волноваться не было причин — от прилавка на нее ласково глядел будущий тесть, деревенский викарий, отец Бобби Соккета.
— «Вечерний Звон», сладенькая моя, — елейным голосом проговорил викарий, — что привело тебя в этот храм здоровья и христианской любви?
Несмотря на ласковое обращение, девочка, тем не менее, была смущена и не могла так вот с ходу перетереть на тему секса с викарием.
Но, о счастье! В углу у стойки с дивидюхами о монгольской национальной содомии притулился Амос Смуглиринг, деревенский молочник, человек с гнилыми зубами и маленькими глазками, но при этом добрейшей души. Он одарил девочку дружелюбной улыбкой и она почувствовала облегчение, просекла, что попала отнюдь не в ад, а в добрую компанию хороших людей.
— Ну-у-у-у, викарий Соккет, — «Вечерний Звон» завела свою речь, — вы знаете, что мы с Бобби поженимся, ну-у-у-у, следующим летом, — с каждым словом она краснела и краснела, ярче и ярче, как яблочко на ветке жарким летом. Она накручивала косичку на палец правой руки и чертила круги по полу мысочком левой ноги, — а я никогда и нигде, и никак и ничего такого-вот сексуалистского не делала.
При этом она обратила внимание, что викарий Соккет стал весь какой-то вспотевший-запотевший, как стакан с холодным пивом.
— Кевин, — позвал викарий хозяина магазина. Этот изящный джентльмен любил выпить в одиночку, где-нибудь в тихом уголочке "Козырной свинки". И кто бы мог подумать, что он "король озабоченных" в Бугезфорде? "Век живи — век учись" — отметила про себя «Вечерний Звон».
— Кевин, — торжественно заявил викарий, — моя будущая дочь имеет определенную и очень разумную цель в твоем заведении… Покажи ей что-нибудь из таких вот, э-э-э, изящных, э-э-э, помощников молодой семьи, — и он потянул девушку за руку. — Не стесняйся, милая, иди сюда.
У «Вечернего Звона» аж в ушах зазвенело, столько там было всяких штучек, дилдо и вибраторов.
— И все эти палочки для девочек, чтобы внутрь, ах? — смущенно выдохнула она. — Такие огромные, жуть…
— Все, что нужно для полного христианского счастья и семейной благодати, милая моя — высокопарно, как проповедь с церковного амвона, сопровождая речь широким торжественным разведением рук, произнес Викарий.
— А у красавчика Бобби Соккета разве меньше, — смачно облизнувшись, добавил продавец, — у него вполне приличный департамент гульфика, уж вы то наверно все друг у дружки общупали под стойкой в "Козырной свинке".
— Не стесняйся, сладенькая, — викарий говорил так, будто облизывал каждое слово как леденец, — ты должна прекрасно понимать, доченька, что добрачный петтинг — вполне христианская вещь.
— Ну да-а-а, я чувствовала это, о чем вы говорите, — ответила «Вечерний Звон», стараясь не смотреть в глаза своего будущего тестя.
— Так он большой у моего мальчика или нет? — викарий смотрел на девочку как строгий учитель, требующий ответа на вопрос, сколько будет "дважды два". — У него большой департамент гульфика или нет? Ответь нам, девочка.
— Ох, викарий, я правда не знаю, я никогда не была в департаменте гульфика, только у своего отца, но это было давно, я уже ничего не помню, — от щечек «Вечернего Звона» можно было прикуривать — она сгорала от стыда.
— Никаких проблем, — решил проблему продавец, Кевин- король мудаков, — надо взять "мальчика-с-пальчик в девять дюймов с бо-о-льшими шарами". 25 сантиметров — суп-п-пер. Это самая популярная модель в Бугезфорде, ваша жена, викарий, брала ее на прошлой неделе, — и он достал с полки большую розовую ребристую и головастую штуковину. «Вечерний Звон» как загипнотизированная таращилась на мерзкие пальчики Кевина, пока они с превеликой преувеличенной нежностью заворачивали елду в серебристую упаковку, — а если вам надоест или не понравится, я всегда могу заменить ее на другую модель.
Девочка, не поднимая глаз, положила сладкую покупку в свою авоську и поблагодарила добрых взрослых людей за помощь. Потом ее растерянный взгляд упал на порно-часы, сделанные в форме задницы с двумя членами внутри.
— Ох-ох, мне пора в паб, работа не ждет, если я опоздаю, у хозяина будет инфаркт. Пока-пока, — и она быстренько выскочила из магазина «Приватное Анальное Безумие», почапав с огромным смущением в "Козырную свинку".
Было полчаса до полудня.
ЗАЕЗД № 4 (параллельный трек)
ДЖОННИ ПЕД, МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ…
Тяжко одинокому педрилке в английской сельской глуши, один такой куковал в Бугезфорде — Джонни Пед.
Судьба его не баловала. Приехал в глушь на дачу, и вот уже три дня не видел, не щупал и не сосал ни единой колбаски.
За исключением своей малюсенькой пипки, которую он с утра до вечера точил-надрачивал на мужчину своей мечты, плескал семя на алтарь кумира души, на светлый образ красавчика Бобби Соккета.
Дрочил и проклинал ебаную принцеску «Вечерний Звон», крепко подвесившую Бобби на гвоздик своей любви.
Джонни Пед одиноко бухал в "Козырной свинке" и глотал слюнки, которыми истекал его рот при одном взгляде на аппетитную круглую попку Бобби Соккета.
И сегодня в полдень он заказал коктейлик, «Вечерний Звон» ему принесла, и такой вот грустненький сел он у окна куковать в ожидании Бобби, ибо тот каждый день прибегал в "Козырную свинку" на свиданку с любимой.
Ах, если бы юноша дал ему шанс, старый Джонни показал бы ему зияющие высоты мужской любви!
Педик посасывал «черри» из тонкой трубочки и грезил о, что называется, совместном круизе, например в Амстердам, или в Танжер, или в Нью-Йорк.
Жополюб имел сладкую фантазию — они с Бобби женятся в Сан-Франциско, там уже прогресс, там уже так можно! И даже вовсю поощряется местными властями из Республиканской Партии! Впрочем, политики везде одинаковы. «Никогда не доверяй политику», — как пели панки семидесятых.
И вот в таком внутримозговом киносеансе, по пять стаканчиков, проходит два часа, а Бобби все не приходит и не приходит.
Парочка одноклассниц «Вечернего Звона» притопали посудачить с подружкой.
Джемма Троллоп и малютка Бетти Цветочек. "Красивые, аппетитные штучки, — тоскливо помыслил Джонни Пед, — но у них нет колбасок!"
Старик Сезерлойд бросал вороватые взгляды в уголок и даже протер очки, чтобы получше видеть и облизываться на юные круглые попочки и маленькие пимпочки грудяшек под девчачьими лифчиками. Нетрудно было догадаться, что делает его рука под барной стойкой.
А девчонки перетирали свои девчачьи терки: про мальчишек, про помаду, про колдовство, столь необходимое для удачного замужества, ну и всю такую Срань Господню.
Джонни Пед не то, чтобы ненавидел девочек, а просто-напросто мечтал, чтоб они все сдохли от бубонной чумы. И сладкий сон — планета пидарасов, суп-пер-пупер, как говорят на МТиВи!