— Я слышала, доктор говорил о переломе или переломах, не знаю, Роуз, но Адександр жив. Его отвезут в поместье, а доктор поедет с ним. Ты меньше пострадала, только ушибами отделалась.
В это время Артур подошёл к карете, устроил меня на сидении, а Люси села напротив.
— Ты, поезжай на лошади, милый, я не хочу сейчас бросать мою дорогую подругу.
— Конечно, Люси, как скажешь. Поправляйтесь, Роуз. Счастье, что всё так закончилось.
— Спасибо, — с трудом выдавила из себя слова благодарности, он закрыл дверцу, и карета тронулась в путь.
— Ну как ты? — Люси заглянула ко мне несколько часов спустя. Кроме неё также заходила Катрин, принёсшая записку от барона с вопросом о моём самочувствии, и обе стервозные кузины. Эти мегеры пришли только затем, чтобы угрозами вынудить меня держать язык за зубами.
— Если скажешь кому-то, Колючка, то мы пустим слух, будто видели, как ты со страху слишком сильно натянула повод, вот твоя лошадь и встала на дыбы. Все сразу поймут, что таким неумехам не место на охоте.
Я слушала злобных гарпий, а отвечать ничего не хотелось. Из-за них Алекс едва не погиб и Джаральд тоже. Если бы он промахнулся на миллиметр или не удержался на спине животного, то вепрь бы его растерзал на месте.
Я отвернулась от кузин, не желая их видеть.
— Если сейчас же не уйдёте, позову служанку.
Я протянула руку к серебряному колокольчику, а гарпии злобно зашипели.
— Дело твоё, но мы тебя предупредили.
Они ушли, а чуть позже прибежала подруга, спешившая поделиться последними новостями.
— Там на вертеле уже кабана зажаривают. Представляешь, всю тушу целиком! Ужин будет на открытом воздухе, под звёздами. Ты как себя чувствуешь? Сможешь спуститься?
— Смогу, наверное. Только тело болит. Ты не узнала ничего нового про Александра?
— Слышала, что у него перелом ноги, но не поняла в каком месте. В остальном, он кажется не пострадал.
— Я напишу его матери, спрошу подробности. Как думаешь, она будет винить меня за всё?
— А за что тебя винить? Лошадь испугалась вепря и встала на дыбы, ты здесь при чём?
— Алекс меня защищал.
— Граф тоже тебя защищал, но на его счёт ты не волнуешься и не переживаешь, что Катрин станет тебя винить.
— Граф в порядке, — я снова вздохнула и опустилась на подушки.
— Да, Роуз, как же повезло твоей мачехе! До сих пор ума не приложу, как она это сделала. Ну хоть что-то ты можешь мне поведать?
— Люси, меня не посвятили в подробности.
— Ладно, я всё равно разузнаю как-нибудь.
Люсинда прошла к моему платяному шкафу и отворила дверцы:
— О, сколько новых нарядов! Да, Катрин раскошелилась, не иначе как на деньги нового мужа.
Только после этих слов я вдруг поняла, что такая щедрость и правда не в духе Катрин. Неужели Джаральд убедил её сменить мне гардероб и сам же всё это оплатил? А платья? Они ведь разительно отличаются от моих прежних фасонов — новые подчёркивают фигуру и замечательно подходят по цвету. Вот значит кого стоит благодарить. Я вздохнула, как-то слишком многим я становлюсь обязана отчиму.
— Надень вечером вот это платье, — подруга вытащила тёмно-красный наряд с широкой юбкой и низким декольте.
— Люси, цвет слишком кричащий, девушке не прилично носить такое, выбери что-нибудь нежно-розовое или голубое...
— Так вечер же, дорогая, кто обратит внимание на оттенок? А платье пойдёт тебе просто замечательно. Но если ты его не желаешь, тогда одолжи мне.
Я согласно кивнула, а подруга тут же радостно приложила наряд к себе и завертелась перед зеркалом.
— Нужно переодеться и уложить причёску, я зайду за тобой, когда придёт пора спускаться. Ты отдохни ещё немного.
Празднество было в самом разгаре, куски жареной кабанины, жирные, истекающие соком, подавали гостям на больших тарелках. Катрин приказала не устанавливать длинных столов, а постелить пледы на траве и положить побольше подушек, а для людей постарше — вынести кресла.
Вокруг царила атмосфера непринуждённого веселья, когда все ненадолго забыли о формальностях и брали горячее мясо с тарелок прямо руками. Слуги обносили всех вином, а гости веселились и вспоминали охоту. Дамы ахали в притворном ужасе, когда говорили о том, как кабан ринулся в сторону охотников. Припоминали храбрый поступок баронета и вскользь упоминали о моём падении, а вот графа расхваливали на все лады.
В середине вечера кто-то из охотниц вдруг вспомнил про обещание Джаральда выбрать самую прекрасную наездницу и одарить её трофеем. В ту же минуту слуга, повинуясь кивку хозяина, кинулся отпиливать кабаний клык. Когда он поднёс его графу на серебряном подносе, Джаральд поднялся, и все вокруг замолчали, с интересом и любопытством прислушиваясь к его словам.