Я не желала видеть отчима и всячески избегала наших встреч. Только один раз допустила слабость, когда пошла проведать Агату. Её теперь содержали в одной из комнат поместья. И именно там я натолкнулась на опекуна. Зашла в дверь, а он сидел возле пантеры и чесал её за ушами. Захотелось немедленно убежать, но он поднял голову и приветствовал меня лёгким кивком.
— Добрый вечер, Рози. Как самочувствие?
— Превосходно, граф.
Замялась у двери, больше всего желая сейчас уйти. Однако не знала, как сделать это таким образом, чтобы Джаральд не догадался о чувствах, вызванных нашей встречей. Не нашла ничего лучше, как выдавить из себя:
— Я пойду.
Отчим бросил внимательный взгляд на моё лицо.
— Иди, если хочешь.
Я заметила, как он слегка поморщился, когда пошевелил левой рукой, а потом обратила внимание, что под рубашкой на плече видны очертания плотной повязки.
— Вы ранены? — не знаю почему я вдруг ощутила волнение за него, ведь твёрдо решила выкинуть Джаральда из головы.
— Это оставил муж Полин, — усмехнулся граф, — а завтра иду удовлетворять супруга дражайшей Мелани.
Я прикусила губу и опустила голову, снова от боли сжалось сердце.
— Что такое Рози? Ты поражена моей развращённостью?
— Как можно было, граф? — я прошептала еле слышно, опасаясь, что если повышу голос, то сдерживаемые рыдания прорвутся наружу. —Вы разрушили их репутацию в глазах всего света, и вам это ничего не стоило, а ещё вы унизили Катрин, позволили другим смеяться над вашей женой.
— А почему бы нет, Рози? Возможно, мне просто так захотелось? Зато теперь твои любимые кузины не осмелятся показаться в поместье, а ты больше не будешь «случайно» падать с лошади. Не так ли?
Я ощутила вдруг, как с сердца упала непомерная тяжесть. Он это сделал ради меня? Отомстил кузинам их же оружием? Он вовсе не хотел забавляться с ними, или я себя обманываю? Неужели всё так тонко просчитал? Мне вдруг сделалось страшно. Что же граф за человек? Я никогда не смогу предсказать ни одного его поступка, Джаральд и пугает и завораживает одновременно, и совершенно не знает жалости.
— Теперь они очень долго не смогут показаться в свете, а вас вызвали на дуэль.
— И кого из нас ты больше жалеешь, Рози? Меня или твоих кузин?
Я ответила честно, как и чувствовала в тот момент:
— Никого.
Он усмехнулся, поднялся на ноги, а я невольно сделала шаг назад и, больше не заботясь о том, что он подумает, выбежала из комнаты.
С момента появления графа в нашем доме, я не переставала думать о нём, однако сейчас опекун открывался для меня с новой стороны. Он умел мстить тонко и жестоко, умел манипулировать людьми, но мог быть таким добрым и ласковым, что от этой нежности щемило сердце. Как опасно и страшно влюбиться в такого человека и как сложно удержаться от этого. Мне кажется, он тонко чувствовал людские слабости и всегда безошибочно определял самые уязвимые места. Джаральд мог прикрыть вас, а мог ударить очень больно, всё зависело только от его собственного желания.
Позже я лишний раз в этом убедилась, когда на следующий день пришла в комнату Люсинды, а подруга не пожелала открыть дверь и попросила меня уйти. Я ужасно разволновалась, настолько, что побежала искать Артура, который казался совершенно невозмутимым и сперва не мог понять причины моего волнения.
— Люси заболела?
— Она не открывает мне.
— О, Розалинда, не волнуйтесь. Она говорила, что у неё сегодня ужасно болит голова. Наверное, просто не в состоянии сейчас никого видеть. Завтра утром мы возвращаемся домой, очень досадно, что в этот последний вечер вы не сможете пообщаться.
Я кивнула Артуру и ушла, но из-за этого разговора разволновалась ещё сильнее. Люси не говорила, что они решили уехать. Что с ней случилось?
Ответ на этот вопрос я смогла получить только на следующий день, когда подкараулила подругу на улице. Пока Артур давал указания слугам, как уложить багаж, я отвела Люси в сторону и подступилась с расспросами. К моему огромному удивлению, подруга не желала ничего обсуждать, отделывалась короткими фразами, а в конце вдруг заявила:
— Роуз, теперь я хорошо тебя понимаю. Твой отчим ужасный и очень грубый и язвительный человек. Извини, но я не желаю больше приезжать к вам в поместье, если только граф не будет в отъезде. А сейчас мне пора, я напишу тебе, прощай.
Люси поцеловала меня в щёку и села в карету, даже не помахав, как обычно, рукой на прощание. Я стояла, глядя вослед экипажу, и понимала, что просто не могу выносить эти недомолвки. Мне немедленно нужно узнать, что он с ней сотворил. Неужели и Люси получила предложение, подобное тому, какое граф сделал мне? И чем он мог шантажировать подругу, если только не нашим с ней визитом в публичный дом?