Пришлось сделать над собой усилие и подняться на ноги. В голове даже мелькнула мысль набрать веточек с разноцветной листвой. Какой же находчивой я становлюсь благодаря Джаральду. Я сорвала веточки потоньше, собрала целый букет из красных, бордовых и жёлтых листьев и пошла на поляну.
Они уже проснулись. Сидели втроём, разговаривали и смеялись. Первым заметил моё приближение барон.
— Розалинда, какой очаровательный букет. Что же вы покинули нас так надолго?
— Мне показалось, я могу потревожить вас, — присела на самый краешек покрывала (если бы могла, села на землю), не смея поднять головы, и перебирала пальцами листочки.
— После чудесного обеда нас немного разморило. Однако, говорят, послеобеденная дремота полезна.
— Конечно, барон. Несколько минут здорового сна особенно на природе замечательно освежают. Даже мой Джаральд иногда прибегает к этому полезному занятию, правда, дорогой?
— Я люблю все полезные занятия, которые освежают, — ответил граф.
— Розалинда слишком молода, а молодым, как известно, жаль терять время на сон, им непременно нужно заниматься деятельностью такого рода, которая способствует развитию ума и укреплению тела. Ещё несколько лет назад я сам был таким.
С такими философскими изречениями барон потянулся к вазочке с фруктами и улыбнулся мне. Сидела бы поближе, непременно коснулся плеча или руки. Я кивнула в ответ, прикрываясь своим букетом как веером.
— Полагаю, нам пора домой, — подала голос Катрин.
— Ты права, — граф легко вскочил на ноги, и протянул Катрин руку, — позволь помочь тебе.
Этим вечером я решила не спускаться к ужину, придумала отговорку, что устала за день и у меня снова разболелась голова. Я отправила служанку в спальню Катрин, чтобы она доложила обо всём мачехе, а после принесла ужин ко мне в комнату. Когда девушка вернулась, на подносе, который она держала в руках, стоял стакан воды и лежала записка:
«Спускайся».
Всего одно слово и без подписи. Я сразу поняла от кого послание, и со вздохом присела к зеркалу, чтобы привести в порядок причёску.
Когда спустилась, барон, Катрин и отчим уже сидели за столом. Мужчины поднялись, стоило мне войти в комнату, а Вильям даже подошёл и отодвинул для меня стул.
— Вы всё-таки пришли, я слышал, у вас болит голова.
— Благодарю вас, барон. Жаль упускать возможность провести время в столь изысканной компании.
В этой самой компании мне кусок в горло не лез, но приходилось притворяться. На отчима я вовсе не смотрела, ни разу за весь вечер не кинула взгляд в его сторону.
Ближе к концу, когда служанка разносила десерт по тарелкам, девушка случайно уронила кусочек засахаренного фрукта на колени барона. Она ахнула, тотчас же схватила салфетку, а барон (вот тут мои глаза округлились до размеров чайного блюдца) вдруг задрожал, побледнел и прерывающимся от бешенства голосом закричал на всю столовую:
— Что за дура! Не можешь десерт удержать, у тебя решето вместо рук?! — Вильям схватил со стола бокал с вином и плеснул девушке прямо в лицо, когда несчастная от испуга закрылась руками, он дёрнул её за подол платья, так, что она упала на колени рядом с его стулом, и схватил за волосы.
— Барон! — Катрин ахнула, я не могла ни слова произнести, а Джаральд медленно поднялся и таким тоном сказал: «Отпустите девушку», — что Вильям сразу же разжал ладонь.
Его по-прежнему потрясывало, только взгляд стал более осмысленным.
— Что с вами, барон? Какая несдержанность! Вы поднимаете руку на чужих слуг? — голос отчима был холоднее ледяной стужи.
— Это, к вашему сведению, мой дом, граф, мои слуги.
Кажется, я ошиблась. Вильям ещё не до конца пришёл в себя.
— Здесь всё принадлежит мне, включая и Розалинду. Она будет моей женой в скором времени.
Пальцы вдруг так сильно задрожали, что я не удержала вилку, и серебряный прибор жалобно звякнул о мраморный пол.
— По всем признакам, дорогой барон, у вас помутнение рассудка и, как следствие этого, приступы неконтролируемой ярости. Как долго вы планировали скрывать от нас вашу болезнь?
— О чём вы говорите? Я абсолютно здоров! — у Вильяма покраснела шея, вздулись вены и испарина выступила на лбу.
— Может стоит позвать доктора, чтобы он осмотрел вас?
— Я в полном порядке, о каком докторе вы говорите!
— Я говорю о том, что вы подвержены приступам, которые несут угрозу окружающим вас людям.