Зло наклоняюсь, чтобы взять свой рюкзачок и в любую минуту ожидая удара этой самой тростью по голове.
— А может, я доброе дело хочу совершить? Неужели нельзя?
— Можно. Но в другом месте. И с другим человеком. С добрыми делами не ко мне.
— Я дам тебе работу и новую жизнь. Не обещаю, что отличную, но будет время привести мысли и дела в порядок.
Я качаю головой и направляюсь в сторону центра.
— Подумай, — кричит старик вдогонку, — ты знаешь, где меня искать, каждый вечер. Я буду ждать.
Отвали!
***
Сегодня посетителей в ресторанном зале было совсем мало. День не выходной и даже не пятница.
Лиля стояла за стойкой, что-то усердно высчитывая, и так морщила при этом лоб, что я боялась, он сейчас треснет.
— За расчетом? — Грубо спросила она, обернувшись так резко, что я даже попятилась.
Кто-то наверняка предупредил, что я пришла.
— С чего ты взяла?
— Да уж надо думать. Тамара нам все рассказала. Эх ты... Она ж тебя приютила, а ты, как последняя блядь!
Я замахнулась, и Лиля в страхе попятилась.
— Спокойно, Жень... — Наташа-официантка мягко перехватила мою руку, погладила по плечу и прошептала на ухо: — Не ведись.
Я во все глаза смотрела на Лилю и остальных, что окружили ее со всех сторон. Не могла поверить, что Томе хватило ума так меня растоптать. А я-то, наивная, думала, что давно научилась разбираться в людях.
«Запомни, Женя! Люди на зоне — это одно. На воле — это совсем другое», — учила меня бабка Монро, отмотавшая полжизни по лагерям. Профессиональная воровка и мошенница, Монро, а в миру Анастасия Сергеевна Мухина, была женщиной незлой и в меру справедливой. Жаль, что умерла прошлой зимой, так и не успев выйти на волю. Помню, клялась, что это ее последняя отсидка, что пора бы и внуков нянчить и носки штопать.
— Так ты рассчитаешь или будешь авторитет свой повышать за счет меня?
Приблизилась к ней вплотную, глядя прямо в глаза.
Схватила за шиворот и поволокла в сторону подсобки. Уверена, она вряд ли ожидала от меня такой агрессии и силы, по крайней мере испуг в ее глазах был вполне натуральным.
— Да-да... Сейчас. Отпусти.
Но я доволокла ее до кабинета и только там убрала руку с воротника.
Лиля ломанулась к себе в кабинет, я за ней. Еще не хватало, чтобы она бугаев своих позвала. Тогда мне и вовсе не видать своих кровно заработанных копеек. Впрочем, это могли сделать и свидетели нашего конфликта, а потому я хотела поскорее убраться отсюда.
— На, вот, считай. Тут за три недели. Остальное ты авансом получала.
Считать я не стала. Выхватила из ее рук деньги и, не оглядываясь, гордо прошагала к выходу. Ребят из охраны никто так и не позвал, чему я была несказанно рада. Впрочем, может, они и сами решили не вмешиваться в наши бабьи разборки.
Вышла на улицу, вдохнув вечерний смог. Закурила, устроившись на лавке, и стала ждать. Прошло не менее часа, прежде чем Андрон появился у ресторана.
— Не меня ждешь, красавица? — Он, нарочито кряхтя, подсел рядом и покачал головой. — От вредных привычек стоит избавляться.
— В курсе... — Кивнула я и перешла к делу. — Рассказывай, что можешь предложить.
8
Андрон привел меня в квартиру, находящуюся в полуподвальном помещении, такую старую, что казалось, потолок вот-вот рухнет прямо нам на головы. В подобной квартирке жил Булгаковский Мастер. Те же окошки, спрятавшиеся под землей, те же холодные стены и вечный полумрак. Шаги и голоса над головой. Только вот Андрон на Мастера походил мало, а уж я на Маргариту и подавно.
— Располагайся, будь как дома и не забывай, что в гостях.
— Мог бы и не напоминать, — проворчала я, но с удовольствием скинула надоевшие кроссовки и развалилась в кресле в помещении, похожем на гостиную. Очень отдаленно, но похожем.
— Сейчас заварю чай, тебе надо отдохнуть и набраться сил, а потом уже обговорим детали.
Я кивнула, сил спорить не было, хотелось есть и спать, а больше ничего.
Выпила горячего чая, закусывая его пельменями, щедро политыми майонезом, и поняла, что, если сейчас же не лягу, то усну прямо за столом.
— Иди ложись, — Андрон заметил мое состояние и указал кивком на диван.
— А как же... я...
— Да не боись ты, — по-своему истолковал он мои слова, — старый я уже для этих дел, да и не для того ты здесь.
— Но...
— Я же сказал, со мной тебе бояться нечего. Спи давай, не зли меня.
Проснулась только утром. Дед спал в кресле, свернувшись калачиком, и я тут же устыдилась, ведь, по сути, заняла единственное койко-место, из-за чего старик был вынужден спать в такой неудобной позе.
Он, казалось, только и ждал, когда я встану. Открыл глаза, потянулся и сказал: