— Ну что, красавица... пора начинать жить по-новому.
— Что я должна буду делать?
— Учиться воровать...
***
Легко сказать — учиться воровать. А вы попробуйте... хотя нет, лучше не начинайте, потому что это затягивает. И дело тут даже не в прибыли. Дело в азарте — получится или нет? Поймают или ты окажешься умнее всех и скроешься с добычей?
Адреналин. Вот что это такое.
«Никогда ничего не бойся, но всегда чего-нибудь опасайся», — учил меня Андрон, и я четко следовала его советам.
Терять мне было совершенно нечего — тюрьмы я не боялась, и там люди живут, а уж с моим прошлым и подавно.
Терять было нечего, а вот приобрести я вполне могла что-нибудь.
Первый, так сказать, вводный урок был у станции метро. Мы устроились у самого входа, делая вид, что кого-то ждем. Движение было оживленным, все сновали туда-сюда, вверх-вниз, отсюда-туда и обратно. Но были и такие, кто также, как и мы, просто стоял на месте, занимаясь своими делами.
— Посмотри на того, белобрысого, — шепнул дед и затянулся своей вонючей папиросой.
— Ты привлечешь внимание! — шепнула я в ответ, но он лишь выпустил в небо колечко дыма.
Я махнула на него рукой и принялась пялиться что есть силы на обычного на вид парня, не понимая, чего от меня хочет дед.
— Куда смотреть-то? — через несколько томительных минут разглядываний спросила я.
Андрон щелкнул зубами, за что, кстати, давно получил забавную кличку мистер Щелк, и с укоризной покачал головой.
«Первое, что ты должна научиться делать — молчать. Второе — наблюдать. Просто молчи и наблюдай, тебя никто не торопит. Оглядись вокруг, оцени обстановку, сто раз подумай, стоит ли рисковать или нужно уйти в другое место и время... Ищи пути отступления. Думай, Мотылёк!»
И я еще с час таращилась вокруг и на белобрысого в том числе, пытаясь понять, что и как устроено, что интересного происходит вокруг и от кого в случае чего бежать. И главное, куда.
Еще спустя полчаса мы сидели в пельменной и с аппетитом трескали местные кулинарные изыски.
— Хороши пельмешки!
Дед от удовольствия даже причмокивал, и я не могла с ним не согласиться.
Он разлил в две стопки беленькой, которую я хоть особо и не жаловала, но все же выпила, чтобы не обижать старика.
— Так что там с белобрысым-то? — наконец спросил Андрон, когда мы досыта наелись и могли наконец нормально обсудить сегодняшний урок.
— Ну во-первых, он явно кого-то ждал. Никуда не торопился, но смотрел то на часы, то в сторону подземки.
Молча наблюдал.
Дед молчал, не соглашаясь, но и не опровергая мои слова.
— Во-вторых, он держал газету таким образом, что легко мог наблюдать за происходящим вокруг. То, что в газете, его мало интересовало. Он оценивал обстановку. Искал пути отступления и возможную угрозу.
Дед слегка прищурился, но по-прежнему молчал.
— В-третьих, он пару раз скользнул по тебе взглядом, и его лицо всего на секунду изменилось. У него дрогнули губы. Он тебя знает. Но на мента он похож мало.
Андрон вытер губы салфеткой и подался вперед.
— А меня, по-твоему, только менты знают?
— Ну почему же... Свои тоже хорошо о тебе осведомлены.
— Я бы поспорил... Но в целом неплохо. Это действительно мой знакомый, специально для тебя поставил. Правда, он все же мент.
— Как?! — На мой возглас тут же обернулись все пять посетителей заведения, и дед недовольно пощелкал языком.
— Так. Ты не обратила внимания на форменную обувь и брюки. Сверху на нем была гражданская куртка, а под ней форма.
Я обескураженно пыталась переварить свой провал, но Андрон похлопал по плечу.
— Я же говорю, нормально все. Для первого раза неплохо.
***
День за днем мы просто гуляли по городу и изучали окружающих. Порой это были совсем незнакомые люди, иногда кто-то, кого Андрон подключал для наших "уроков".
Мне нравились эти занятия. Я чувствовала, как учусь различать то, на что раньше даже внимания не обратила бы. Училась видеть людей, их поступки и образ жизни, и иногда казалось, даже мысли. На самом деле окружающие больше не казались чем-то неведомым, они были так друг на друга похожи, что это удивляло не меньше того, что я совершенно легко научилась это понимать.
Условно: все люди куда-то идут или просто стоят. Неважно, куда и зачем. Важно само движение. Оно либо есть, либо его нет, и именно от этого зависит будущая стратегия.
Все люди, включая даже самых внимательных, в определенных ситуациях теряют бдительность. Нужно только эту ситуацию создать. Особая каста — «растеряхи». Но их обчищать — никакого удовольствия. Слишком просто и предсказуемо. Другое дело — цепкие и внимательные. Я называла их «деловухи». Те всегда на стреме, всегда собраны, и вот «работать» с ними — истинный кайф. Это я, конечно, поняла уже со временем, а пока вовсю постигала азы воровского дела.