Кивнула, потому что возразить было нечего. Все так и есть, как он говорит, все, чему учил.
— Я был уверен, что ты справишься и смоешься вовремя. Но на самом деле этот парень — обычный бизнесмен. У него из важных документов только кредитные договора. Был бы он реально важной птицей, хрен бы ты так легко добыла все это! — Дед указал на кейс и папку, а меня вдруг пробрало на смех.
То есть я просто так рисковала головой, чтобы потешить его самолюбие, что вот меня не поймают, потому что он офигенный учитель? Только потому, что старому маразматику захотелось поразвлечься? Серьёзно? Боги, о чем думала моя голова, когда я согласилась на всю эту авантюру? Меня оправдывает только то, что, когда Андрон предложил убежище, я была в отчаянии.
— Да пошли вы... — Я поднялась со своего места и пошла собирать свой нехитрый чемоданчик. Укладывать его уже почти вошло в привычку, так часто мне приходилось это делать в последнее время.
— Детский сад, — проворчал Герман, и дед шикнул на него, отчего тот скорчил недовольную гримасу. Но все же заткнулся.
— Тебе некуда идти, Мотылёк! — Крикнул Андрон, когда я ушла в подобие ванной комнаты, чтобы переодеться во что-то более удобное и свежее.
Спасибо, что напомнил, старый мошенник. Без тебя-то я не знала, что мне одна дорога — на улицу.
В отчаянии схватилась за голову и присела на край ванны. Ну что я такого сделала в этой жизни, что мне все время попадаются гады? Впрочем, глупо спрашивать очевидные вещи... Доверчивость и глупость всегда наказываются и жестоко. А уж воровство и подавно. За все надо платить — за все и всегда. Это только вопрос времени...
Моё настало в очередной раз.
Включила воду, чтобы не слышать мужские голоса на кухне, и прикрыла глаза. Подумав, сбросила с себя одежду, вымыла ванную и вылила в нее полпузырька пены. Напоследок хоть нормально помыться, полежать в настоящей ванной, пусть и такой убитой... Решение пришло само собой. Я должна сдаться. Меня посадят, это плохо, конечно. Но все же лучше, чем жить на улице...
Часть 2. 1
В тот день я так и не ушла от деда, потому что вдруг отчетливо поняла, что я не хочу жить в неволе. Пусть воля и такая несправедливая и жестокая, но здесь я хотя бы могу дышать полной грудью. Это воздух свободы, или пусть даже назовут это иллюзией, все равно. Пусть это всего лишь ощущение свободы, но оно есть, и им дышу, оно живет во мне. И если меня нагнули, поставив в такие рамки, значит, я буду жить так, как могу. Я буду вырывать себе жизнь из лап судьбы, чего бы мне это ни стоило. И никакие дурные бабы и отмороженные мужики этому не помешают.
Я жить хочу. И пусть все катится к чертям!
— Почему я? Почему с ним? — спросила у старика, когда вышла из ванной. Тонкий трикотажный халат подчёркивал слишком худую фигуру, но мне было откровенно все равно, что подумают об этом эти двое.
Герман снисходительно ухмыльнулся, попутно шаря по моей фигуре взглядом мужика, который видел в этой жизни все и которого ничем не удивишь. Впрочем, я и не собиралась никого удивлять, а уж тем более его.
— Кожа да кости, — пробормотал он, за что удостоился от меня среднего пальца.
Дед шикнул на нас, словно мы были маленькими детьми, и недовольно протянул:
— На голодный желудок что за разговор? Нажарь-ка, Женя, нам картошечки своей, золотистой...
— Может, ты ей еще и одеться посоветуешь? А то у меня слезы накатывают при виде этого супового набора...
— Придурок, — прошептала я, не оборачиваясь, и услышала что-то вроде подзатыльника. Герман засмеялся, но привязываться перестал.
— Ну что... — начал Андрон, когда дымящаяся и шкворчащая сковорода заняла почетное место на шатающемся кухонном столе, — Будем!
После второй рюмки он наконец начал разговор, и стало хоть что-то понятно.
— Информация скорее для Жени... Герман более-менее в курсе.
— Не томи, а? — Я развалилась на продавленном кресле, закинув на него ноги, и прикрыла острые коленки, торчащие из-под халата, пледом.
— Торопыга, — беззлобно ответил старик, но все же продолжил: — Есть некий дядя, назовем его Бруно. Скажем так, ему нужны хорошие люди, которые могут достать все и отовсюду. Те, кто проникает куда угодно...
— Спецназ, что ли? — попыталась пошутить я, но вышло, как всегда так себе.
— Угу, типа того, — дед явно не разделял моего веселья по этому поводу. — На самом деле с Бруно шутки плохи, и если он чего-то хочет, то скрыться у тебя, Женя, даже на зоне не выйдет.
Старый прощелыга! Все-то он знает.
— Я понимаю, что этот ваш дядька суперкрутой и все такое. Но я-то тут при чем?
— И правда? — заинтересовался Герман.
— Кривда, — сухо ответил дед и кивнул на меня. — Девчонку заприметили давно. Она худенькая, ловкая и смышлёная. Идти ей некуда, терять нечего, значит, на многое согласна. Короче, жизнью побитая, а такие, как правило, многого добиваются.