— В браке? — невинно поинтересовалась я.
— И в нем тоже.
— Нет. Ничего такого.
Я пожала плечами с таким видом, будто и правда верила в то, что говорю. Не знаю как Иваныча, но любого другого человека я почти наверняка убедила бы в своих словах.
— Хорошо... — кивнул док, словно удовлетворившись моими ответами.
Эх… знать бы еще, что все это значит?..
Прошло не меньше пяти минут прежде чем я решилась спросить:
— Это все вопросы?
— Да. Все.
Я опешила.
— И я могу идти?
Он пожал плечами, кивнул.
Поднялась и нерешительно направилась к двери.
— Спасибо за чай, — сказала уже стоя на пороге.
И вдруг произошло неожиданное.
Иваныч быстро-быстро что-то написал на листочке, поднялся со словами «Позвольте я вас провожу», приблизился вплотную ко мне и вложил листок мне в карман.
Ни жива ни мертва перешагнула порог, стараясь не выдать своего волнения. На ватных ногах спустилась вниз, где в холле со скучающим видом пил энергетик Паштет и постаралась вести себя как можно непринужденнее, точно зная, что уж Пашу обвести вокруг пальца делать нечего. Паштет человек не чуткий. Натура у него грубая, изощренной фальши и лжи не чувствует. Оно и к лучшему.
— Долго вы... — буркнул он и поспешил на выход, а я семенила позади, держа руку в кармане пиджака и сжимая в ней странное послание от дока.
6
«Одна ваша ошибка равна цене вашей жизни. Будьте осторожны. Верить нельзя никому. Ставки слишком высоки».
Вновь и вновь раз за разом я перечитывала недвусмысленное послание дока и пыталась понять в чем подвох.
Только почему я, собственно, решила, что подвох обязательно должен быть? Может док и впрямь просто хочет меня предупредить?..
Может, но отчего-то в это слабо верится. Самое ужасное то, что они меня в чем-то подозревают. И это что-то Воронов? А кто же еще, если я кроме как с ним не имею дел больше ни с кем... А может дело в Германе? Черт! Поди разбери что там у них на уме.
Зная дока я вполне допускала, что он догадался о моей искренней симпатии к клиенту, поэтому и всерьез забеспокоился относительно моих планов на Воронова. Неужели по мне так видно? Неужели я допустила такой промах? В то, что я банально влюбилась верилось слабо. Никогда этого не делала, и сейчас тоже не собираюсь. Нет, нет и нет! С чего бы мне вдруг влюбляться? Богдан всего лишь обычный скучающий бизнесмен с весьма специфичным характером.
Ну да, ну да... обычный... еще скажи заурядный...
Нет уж, дорогуша! Хоть себе-то не ври! Воронов совсем не заурядный и совершенно не обычный мужчина. Он красив, харизматичен, обаятелен и чертовски хорош собой. А еще богат и известен, и все девушки города мечтают оказаться в его постели. Ну может и не все конечно, но уж точно многие.
А единственное, что ты верно заметила, так это то, что явно скучает. Ведь человек с такими возможностями наверняка пресытился всем на свете.
И с тобой, дорогая, он только лишь развлекается как со щенком просто потому, что ему и правда совсем нечем заняться.
Вздохнула, понимая, что слишком много думаю о Богдане и с нетерпением жду его звонка. Но ни в тот день, ни в последующую неделю клиент так и не объявился и Паштет намекнул, что пора бы уже мне самой напомнить ему о себе.
Когда вечером Герман вдруг решил напомнить, что он какой-никакой, а муж, я почему-то сразу же вспомнила, что являюсь какой-никакой, но женой. Вспомнить-то вспомнила, но вот перед глазами то и дело представал светлый образ Воронова, и я ничего не могла с этим поделать.
— Ты влюбилась что ли? — усмехнулся Герман, пуская дымные кольца в потолок. Отвратительная привычка курить постели давно уже не раздражала, лишь вызывала тоску.
Внутри похолодело от его слов, и я попыталась придать голосу как можно большую естественность и непринужденность.
— Было бы в кого — влюбилась бы, но пока мы живем с тобой. А тебя любить сложно, сам наверняка знаешь.
— Пф... не знаю-не знаю. Мне любить себя совсем не трудно. Ладно, — вдруг резко вскочил он, — Сделаю вид, что поверил. Как твои дела с клиентом? Неужели до сих пор не готов?
— Увы... пропал с радаров. Но торопить не хочется. По плану он должен доверять мне как самому себе, а навязываться в этом случае глупо.
— Но если ничего не делать вовсе, то шансов, что он к тебе проникнется вообще не останется. Надо что-то придумать.
— Надо. — Согласно кивнула я и отвернулась к стене. — Но сейчас я хочу спать. Впрочем, если ты хочешь, придумывай. Мне не жалко.
Герман молчал, и я понимала, что он не верит ни одному моему слову.
— Не спросишь, как у меня дела?