Канахин обошел кабинет, все осмотрел и уселся в кресло-вертушку, Нажимает на кнопку. Входит Т а н я.
К а н а х и н. Кто там у нас?
Таня молча положила перед ним список.
Так. Начнем с Николая Амвросиевича.
Таня уходит, а в кабинет входит Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч.
Здравствуйте, местное руководство. Здравствуйте. На пленуме мы с вами только мельком повидались, а уж теперь давайте поближе.
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. Давайте поближе.
К а н а х и н. Ну, на рассюсюканье у нас времени нет, начнем с дела. Самое главное что у нас?
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. Действительно… Что у нас?
К а н а х и н. «Кадры решают все!» И этот лозунг еще никто не отменял, поэтому мы и начнем с кадрового вопроса, а в процессе работы и познакомимся поближе. Устраивает?
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. Так точно, Александр Феодосьевич. Можно докладывать?
К а н а х и н. Докладывайте.
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. Спокон веку еле-еле сводил концы с концами колхоз «Восход». Объединяли, укрупняли, культивировали. Сменили за последние годы десяток председателей. Ну, наконец вывели его по урожайности из прорыва. Благодаря усилиям доброго агротехника с девяти центнеров до войны на тех же землях вышли на цифру пятнадцать. Но председатель переработался и свалился.
К а н а х и н. Как это?
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. Заболел. Сердце. В общем, месяц там безвластие.
К а н а х и н. Кого наметили?
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. В Заболотном районе, в нашей области, во-он там (он кивнул головой на карту области, висящую на стене), в самом углу, есть гиблое хозяйство. Пришел туда три года тому назад некий Чечеткин Сан Саныч, навалился… Рука у него что у штангиста. А голова умная. Ну и выхватил он их, считайте, из могилы. Но дальше работать не хочет.
К а н а х и н. Что так? Норов?
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. Нет. Мы его орденом Трудового Красного Знамени наградили. Говорит, маловат кругозор. Ну вот мы прикинули, туда поставили умненького паренька-выпускника, а Чечеткина наметили на «Восход». Но чего-то он фордыбачит. Чего-то там ему не по нутру.
К а н а х и н. А какие там условия?
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. Ну, если говорить откровенно, Александр Феодосьевич, условия там не райские. Подвели нас электрики, не дают в пять деревень электричество.
К а н а х и н. А сколько вообще деревень в этом колхозе?
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. Двенадцать. Дальше. В колхозе том наметили узкую «специализацию» — откорм нетелей со дня рождения до шести месяцев. Для чего начали строить откормочный комбинат. В незавершенке уже третий год. По этому комбинату, да и по нас заодно, прошелся в своем очерке корреспондент-писатель Родионов. Он тут у вас в приемной ждет.
К а н а х и н. Знаю. Сколько на комбинате строителей?
Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч. И с этим дело туго. Вот если только вы на него поднажмете, — может, хоть вас послушает. В колхозе четыреста пятьдесят колхозников, но…
К а н а х и н (перебил). О голубчики! Да вы что? Четыреста пятьдесят?! Да этого народа на колхоз-гигант хватит. Зови сюда Чечеткина.
Николай Амвросиевич, радостно потирая руки, идет из кабинета, а Канахин все продолжает возмущаться.
Ишь ты! «Горизонт»! «Незавершенка»!
Входит Ч е ч е т к и н. За ним — Н и к о л а й А м в р о с и е в и ч.
Здравствуйте, здравствуйте, наш герой! Наш передовик-орденоносец! Поздравляю! Поздравляю! И с заслуженной наградой, и с новым, перспективным назначением!
Чечеткин было хотел рот раскрыть, но Канахин не дает ему сказать ни слова.
Правильно, что сразу не согласились. Правильно! Такие вопросы с бухты-барахты не решаются. Но и затягивать надолго не след! Нет, нет — не след! Четыреста пятьдесят рабочих в колхозе! Да с таким народом все врукопашную поднять можно! Мы вам практически поможем. Добьем комбинат откормочный. Добьем. Протянем асфальтовую дорогу. Свяжем комбинат с облцентром. Будете снабжать город молоком, мясом.