— Это то, что тебе нужно? — спрашиваю я вслух.
Я жду мгновение, скрип колес телеги и шарканье продуктов наполняют мои уши. Я даже закрываю глаза, ожидая услышать голос Рэй.
Ничего не происходит.
Черт возьми.
Я кладу бутылку с ядом в тележку и направляюсь к кассе. Каждая коробка с камерой — это кирпичик в моих руках, стена, которую я строю вокруг нее. Крепость, призванная похоронить ее в ее собственных тайнах. В ушах стучит кровь.
Ты хочешь спасти ее, — говорит мама. — Не так ли?
— Проблема с крысами? — спрашивает кассир, отвлекая меня от этих мыслей. Она продолжает лепетать; Я не слышу ни слова.
Я помню, как держал в подвале дохлую крысу.
— Что с тобой не так? — сказала моя мать. — Что ты с этим сделаешь? Выкладывай.
Я сломал его пополам, кости хрустнули в темноте. Она ахнула.
— Просто жду тебя, — сказал я.
Я плачу наличными, а затем останавливаюсь в забегаловке на завтрак. Я съедаю сэндвич с яйцом в два укуса, затем залпом выпиваю кофе. Это обжигает мне горло.
— Дерьмо! — я кричу. Я засовываю картонный стаканчик в держатель на консоли и выбрасываю верхнюю часть в окно. — Проклятье.
У Рэй в холодильнике найдется что-нибудь, чтобы все исправить. Я возвращаюсь в ее квартиру.
Поскольку она на работе, в окне ее спальни темно, жалюзи закрыты.
С кофе, камерами, ядом и новым ключом в руке я поднимаюсь по лестнице и прячу ее запасной ключ обратно под коврик. Мой новый ключ легко входит в замок.
В ее квартире в воздухе витают чеснок и масло после вчерашнего ужина. Ее цветочный парфюм слабо пробивается сквозь запахи еды.
Я ставлю свои сумки на стойку и открываю ее холодильник. Сзади находится мятный сливочный крем для мокко. Мне не нравится мята, но она лучше, чем кипящий горячий кофе. Я наливаю немного в чашку, затем делаю глоток.
По мне пробегает прилив адреналина. Рэй никогда не узнает, что я был здесь и пил сливки для ее кофе. Может быть, я даже съем ее еду.
Мой взгляд прикован к углам комнаты.
В каждом углу установлена камера. На кухне. Гостиная. Ванная комната. Даже за пределами ванной. Она записывает себя так, словно уверена, что кто-то вломится к ней и причинит ей вред, и ей нужны доказательства, чтобы посадить их в тюрьму. Забавная.
Мне это чертовски облегчает задачу.
Я открываю ее ноутбук. Поиск программ наблюдения, связанных с камерами, не займет много времени. Я стираю свою запись и планирую включить камеры снова через час. К тому времени я уже покину ее квартиру.
После этого я копирую данные для входа в ее программу наблюдения, чтобы иметь доступ откуда угодно.
Мой член выпирает, и на долю секунды я представляю, как трахаю ее сзади, а мой пирсинг прорывается через эту милую маленькую дырочку, выкапывая для себя новую пещеру. Я сжимаю головку члена сквозь штаны.
— Грязная маленькая девчонка, — шепчу я, вытаскивая себя, чтобы погладить.
— Ты одержим, — звенит голос моей матери.
Раздражение и онемение перетекают в мою ладонь. Мой член у меня в руке, красный от трения, пальцы пульсируют вокруг металлических украшений. Я не одержим — не так, как думает мой внутренний голос — но мне нужно успокоиться. Рэй всего лишь женщина, а я изнасиловал и убил больше людей, чем мне положено. Даже если она напоминает мне меня самого, она не такая уж особенная. Мне было бы трудно сделать это с кем-либо.
Дело не в ней.
Я щелкаю языком, затем застегиваю штаны и направляюсь на кухню за кофе и дополнительными камерами. Жасмин танцует в воздухе, и мои мысли возвращаются к ней.
Искусственные рыжие волосы. Загорелая кожа. Простые карие глаза.
Я держу бутылку с ядом. Я мог бы оставить это для нее на прилавке, в качестве подарка, чтобы она знала, что я здесь. Я не сомневаюсь, что она поймет, что это от меня.
Я открываю сливочник и на долю секунды мне приходит в голову мысль вылить в него яд. Ароматизированные сливки — это такая маленькая поблажка, и мысль убить ее, когда она меньше всего этого ожидает, будет забавной. С этими камерами я увижу, как она умирает. Было бы почти полезно увидеть выражение ее лица – страх, предательство, затем гнев – когда она понимает, что я ее отравил. Кто-то, кто был там еще до того, как она переехала в Пахрамп.
Вместо этого я закрываю глаза, думая о кислом привкусе ее киски, когда она смотрела, как я убиваю этих людей, и одной рукой расстегиваю молнию на джинсах. В моем сознании возникает образ ее загорелой кожи, пронизанной фиолетовыми синяками, и моя рука сжимает мой мясистый член и металлические украшения. У меня практически пена изо рта. Когда речь идет о нашем сексе, у нее никогда не будет возможности притворяться, как она это делает со своими завоеваниями. Каждый крик будет чистой агонией, и каждый крик будет принадлежать мне.
Мой член взрывается, и я стону, головка моего члена опирается на открытую бутылку. Моя сперма капает в ее сливки.
Я вздыхаю, затем закрываю бутылку и засовываю ее обратно в холодильник. Я положил запечатанный яд обратно в пластиковый пакет с запечатанными камерами. Я направляюсь к двери.
Рэй пока не обязательно знать, что у меня есть ключ от ее квартиры. Если бы я сказал ей сейчас, это было бы слишком легко для нее… и для меня.
Мне нужно нечто большее.
Глава 9
Рэй
Я смотрю на дом Гэллоуэев в утреннем свете. Забор из сетки тянется вверх, полный дыр и металла. Людей не пускают. Удерживают кого-то внутри. Крейв.
Я делаю глоток мятного кофе. Комок, похожий на свернувшееся молоко, прилипает к языку. Я давлюсь и случайно проглатываю комок, прежде чем успеваю его выплюнуть. Я возвращаюсь через дверь для сотрудников и выливаю остаток кофе в ближайший мусорный бак.
Я прохожу мимо Неда в коридоре.
— Эй, — говорит он.
Я дразняще тыкаю его в бок.
— Могу я подождать у тебя в офисе? — я спрашиваю. — Моя смена начнется позже.
Он машет мне в ответ.
— Дерзай.
Как только я оказываюсь в его кабинете одна, я просматриваю его стол. Куча бумаг. Пресс-папье глобуса. Никаких ключей. В моей груди бурлит адреналин. Куда мне положить ключ Неда от замка дома Галлоуэй?
Я открываю ящик его стола и засовываю его внутрь. Дверь кабинета открывается, я плюхаюсь обратно на сиденье и фыркаю через ноздри. Нед поднимает брови.
Я не запыхалась от того, что сделала что-то плохое, — говорю я себе. — Я просто…
— С тобой все в порядке, красавица? — спрашивает Нед.
— Извини, я просто играла сама с собой, — выпаливаю я. Его щеки краснеют. — Иногда это помогает мне чувствовать себя лучше.
— Ты права, — говорит он. — Мы должны помочь тебе почувствовать себя лучше, — его смущение тает, превращаясь в голод. — В бутике будет в порядке. Не беспокойся об этом.
— Ты такой милый, — хнычу я.
Он опускается на колени у меня между ног.
После этого я заканчиваю смену и выхожу из торгового центра, а затем направляюсь в полицейский участок Пахрампа. Когда секретарь стойки регистрации помогает мне назначить встречу с шерифом, внутри меня мелькает желание сделать что-то еще. Пульс учащенный, как будто мои внутренности вибрируют, ожидая следующего шага.
По офису с важным видом проходит мужчина с взъерошенными седыми волосами. За ним следует небольшая группа молодых людей. Он проходит мимо меня, направляясь к выходу.