Нед смотрит на меня, его голубые глаза полны трепета и тоски. Он потирает затылок, как будто хочет нам помочь, даже если знает, что не должен этого делать.
— Дядя Нед, — ноет Пенни.
— Не стоит ли нам забыть об этом? — он спрашивает. — Это произошло очень давно.
Я прикусываю свой язык. Мне следует рассказать Неду о моей причастности к этому делу и, возможно, даже попросить его помочь мне получить улики из полицейского управления, но я не хочу, чтобы Пенни знала, что Майкл Холл — мой отец. Я хочу, чтобы речь шла о преступлении; таким образом, она будет более охотно помогать мне.
Но для этого нам нужно одобрение Неда. Без него не получится.
А мне нужно увидеть Крейва при свете, даже если он все еще в маске.
— Это действительно могло бы помочь подкасту, — говорю я.
— Правда заслуживает того, чтобы ее рассказали, — говорит Пенни.
Нед изучает меня, затем Пенни. Она должна быть для него как дочь. Ее отец — его брат — полицейский, и даже она хочет узнать правду.
Нед улыбается.
— Хорошо.
— Правда? — спрашивает Пенни.
— Правда, — говорит он. Он подмигивает нам. — Я знал, что от вас двоих будут проблемы.
— Хорошие вещи — это всегда проблемы, — поддразниваю я.
— У нас много планов, — говорит Пенни. Она поворачивается ко мне. — Давай встретимся снова. Когда ты работаешь? Я могу встретиться с тобой здесь до или после твоей смены.
Мы обдумываем завтрашнюю встречу, затем Пенни обнимает Неда и направляется к выходу. Я мчусь за Недом, хлопая его по плечу, прежде чем он доберется до своего офиса. Я сжимаю челюсти до тех пор, пока мои щеки не краснеют, изображая смущение.
— Отец Пенни — офицер полиции, верно? — я спрашиваю.
— Да, а что? — говорит Нед.
— Как ты думаешь, твой брат позволит мне получить образец ДНК по делу Майкла Холла?
Губы Неда сжимаются. Крейв просто морочит тебе голову рассуждает мой мозг, но я ничего не могу с этим поделать; слова уже сказаны.
— Я просто хочу убедиться, понимаешь? — я объясняю. — Тест на отцовство или что-то в этом роде.
— Тест на отцовство?
Его глаза замирают, изучая серую плитку. Меланхолия поджимает его губы, как будто он наконец понимает, почему я так одержима этим делом. Почему я не могу позволить своему отцу стать убийцей. Почему я должна доказывать, что моя мать ошибается, иначе я никогда себе не прощу.
— И ты не хочешь спросить Пенни? — он подтверждает.
Я качаю головой.
— Ей не обязательно знать о моих причинах всего этого.
Его подбородок покачивается, глаза блестят от мысли.
— Мой брат на самом деле не делает таких вещей, но я посмотрю, что можно сделать.
— Ты уверен? Я не хочу навязываться, — говорю я, извергая фразу, которую, как я знаю, от меня ожидают.
Нед берет меня за руку.
— Ты заслуживаешь знать.
Я моргаю, пустота подкрадывается к моей груди. Я сжимаю его руку, затем позволяю рукам упасть в стороны.
— Ты слишком добр, — говорю я ровным голосом.
Хотя это правда; Нед слишком добр. Я никогда не доверяю хорошим людям. Всегда есть еще одно намерение, которое они скрывают под поверхностью. Я знаю, потому что я тоже так делаю. И, наверное, поэтому мне нравится Крейв. Он убийца. Он позволяет своей жестокости проникать в каждое слово и действие. Вы точно знаете, чего ожидать. С другой стороны, никогда не знаешь, когда хороший человек отвернется от тебя.
— В любом случае, мне нужно проверить фуд-корт, — говорит Нед.
— Работа. Эта штука. Верно, — шучу я.
— Увидимся позже. Я поговорю с братом и дам тебе знать.
— Ты лучший.
Второй раз за сегодня я думаю о Неде. Идея вообще не имеет смысла, но я не могу удержаться от вопросов. Может ли Нед быть Крейвом?
Они одного роста. И Нед мог менять свой голос под маской. Но пирсинг на члене не складывается. Нед, конечно, прячет свой член, всегда обращая на меня свое сексуальное внимание, но я уверена, что он никогда бы не сделал что-то подобное со своими гениталиями.
Вместо того чтобы пойти в бутик, я захожу в антикварный магазин. В воздухе витает пыль, затхлый запах старых книг окутывает меня их духами. Ржавые гаджеты. Жестяные портсигары. Рамки для фотографий. Использованные колоды карт из казино. Даже винтажная вывеска куриного ранчо.
Хотя я не знаю, что я здесь делаю. Покупаю ли я реквизит? Декорации?
Белая ночная рубашка на кружевной подкладке свисает со столика. Горловину украшает розовый бантик, на подкладке вышиты маленькие цветочки. Я провожу пальцами по ночной рубашке.
Мой разум заполняется слитыми в сеть фотографиями с места преступления.
Миранда Холл висит в петле. Кровь текла по бедрам. На ее ночной рубашке тоже были маленькие розовые цветочки.
Эта ночная рубашка могла принадлежать ей.
Я могу надеть ночную рубашку и притвориться задушенной женой Мирандой Холл. Кончики моих пальцев дрожат над бантом. Это простой материал, напоминающий о том времени. Когда все было мягче, добрее.
А может быть, и нет.
— Разве ты не должна быть сейчас в бутике? — спрашивает хриплый южный голос.
Я разворачиваюсь. Полицейский торгового центра пристально смотрит на меня. От него исходит чистый мыльный запах, насыщенный одеколоном, словно он маскирует вонь в спортзале. Его круглые глаза щурятся, глядя на меня так, будто я мразь под его спортивными кроссовками. Его язык пробегает по нижней губе, напоминая мне шипящую змею. Моя шея напрягается.
Гребаный подонок.
— Моя смена начнется только через час, — говорю я. Это ложь – она начнется через десять минут – но ему не обязательно это знать. — Я не знала, что полицейские в торговых центрах также следят за сотрудниками.
— Я слежу за Недом, — бормочет он. — Он хороший человек, и я знаю, что ты ему не верна. Я видел твой профиль на сайте знакомств.
Я фыркаю через ноздри. Типа это имеет значение. В наши дни у каждого есть профиль знакомств; полицейский торгового центра просто делает обоснованное предположение. И даже если он видел мой профиль знакомств, а я не видела его, то это означает, что я отрицала его сексуальные домогательства. Полицейский в торговом центре завидует.
— Нед тоже знает, — вру я.
— Это так? — он говорит. — Имеет смысл. Нед знает, что с таким ребенком, как ты, легко справиться.
Таким ребенком, как я?
Я сжимаю кулаки. Да, полицейский в торговом центре старше меня, но я не ребенок. Я чертовски взрослая. Я знаю, что делаю, и владею своими ошибками. Отчасти поэтому меня так раздражала реакция матери, когда меня уволили.
— Ты такой же, как он, — сказала она, как будто мой умерший отец был единственной причиной вины, когда она годами наблюдала, как я обворовываю гостей, прежде чем меня поймали.
В конце концов, этому полицейскому торгового центра — полицейскому торгового центра, даже не полицейскому — за сорок, он работает в торговом центре. Он тот, кто не лучше ребенка. Подросток мог бы получить его работу.
— Нед уволил бы тебя, если бы я попросила его об этом, — говорю я.
— Тогда сделай это, — говорит он. Его глаз дергается, как будто он пытается подмигнуть, и я хмурюсь с отвращением. — Увольте меня, и я позабочусь о том, чтобы он узнал о RaeRae69.
Я закатываю глаза, хотя внутри у меня крутится живот. Это мое имя пользователя.