— Эй, — говорит Пенни. Она кладет руку мне на плечо. — Ты в порядке?
Я выпрямляю осанку. Нет смысла вовлекать Пенни во все это.
— Я в порядке, — говорю я. — Думаю, это немного странно иногда быть настолько поглощенным этими темными вещами.
— Я понимаю. Полностью, — говорит она. — Давай сейчас сосредоточимся на вечеринке. Ты закончила уборку?
Еще есть окно, которое нужно заменить, но, проведя все свободное время в доме Гэллоуэев, стену подлатали, и оба этажа наконец-то достаточно чисты для вечеринки.
— Тогда мы скоро начнем украшать, — говорит она.
— А гости? — я спрашиваю.
— Все придут. Там будет полно народу.
— Это… — я останавливаюсь. Я не нахожу слов. Я не знаю, как к этому относиться.
— Захватывающе, — наконец говорит Пенни.
Мой желудок трепещет. Я не уверена, что слово — захватывающий — правильный термин для этого, но я изображаю улыбку и соглашаюсь с этим. На первый взгляд, я жажду этого. У этой партии есть потенциал дать мне ответы на мои вопросы. Если моя мать — та, кто меня любит, — сможет держать меня на расстоянии из-за крови, которую я предположительно разделяю с убийцей, то доказательство того, что он жертва, даст мне возможность доказать свою ценность и даст мне возможность ткнуть ей в лицо своей невиновностью.
Но с каждым днем мой разум все больше перенапрягается, чувствуя каждое незначительное изменение в атмосфере. Такая вечеринка может утопить меня еще глубже, чем раньше, оставив мне больше вопросов, чем когда-либо.
— Становится холодно, — говорю я. — Давай вернемся назад.
Мы возвращаемся к машине, и я принимаю для себя решение: убийца или жертва Майкл Холл, это ничего не меняет. Он все еще мой отец, и правда важна для меня.
Я ничего не могу сделать, чтобы изменить свое прошлое.
Глава 15
Крейв
Рэй водит свой седан с блондинкой-подростком на пассажирском сиденье, не замечая, что мой грузовик следует за ними. Здесь сливаются белые грузовики. Я не единственный на этой улице.
Две женщины едут в район, чтобы отвезти подростка домой.
Я еду вперед по шоссе, ведущему в Лас-Вегас. Ухожу на другую работу.
Туристы, как правило, предпочитают совместные поездки, но цифровой маршрут усложнил бы мне жизнь. К счастью, в Городе грехов по-прежнему часто встречаются такси. Мой босс позволяет мне приходить и уходить, когда я захочу, и он не знает, что я использую вымышленное имя, и не уделил мне — проверки биографических данных еще раз. Я держу задние стекла такси тонированными, а передние стекла с плотностью в тридцать пять процентов, искажая свою видимость для посторонних. Мобильные телефоны туристов звонят на вышки обслуживания, но стоит выбросить их устройства в пустыню, как полицейские теряются, как акулы в песочнице.
Следующая жертва не турист, но все жители этого города такие же. Они суетятся в повседневной рутине и зарабатывают немного денег, которые можно потратить на дешевый секс и выпивку. Когда приходит подходящее время, я паркуюсь через дорогу на стоянке торгового центра, откуда открывается прекрасный вид на любимое место моей следующей жертвы. Клуб, который он часто посещает, представляет собой хижину, особенно расположенную рядом с гигантскими отелями и курортами на Фламинго. Там наверняка есть красивые стриптизерши и дешевая выпивка. Я выключаю свет на крыше, таксист на перерыве.
Поездка на автомобиле останавливается у DrummerBoy420 перед стриптиз-клубом. Прежде чем войти в здание, он проверяет обе стороны. И, как по маслу, DrummerBoy420 выходит из здания через три часа, пьяный и сытый.
Я надеваю кожаные перчатки и подъезжаю, останавливаясь перед ним. Обычно он заказывает попутку. Сегодня вечером я быстрее.
— Собираешься ли ты на этот раз заставить свою маленькую игрушку смотреть? — спрашивает голос моей матери. Ты снова позволяешь ей контролировать тебя, не так ли?
— Я контролирую ее, — бормочу я.
DrummerBoy420 морщит нос. Я выскакиваю из машины, чтобы открыть ему заднюю дверь, прежде чем он успеет сказать мне — нет. Захватить последнее завоевание Рэй — еще один способ заставить ее стать для меня маленькой убийцей.
Он моргает, не в силах сосредоточиться на мне.
— Э-э…
— Такси дешевле, чем попутчики, чувак, — говорю я. — Ты выглядишь так, будто тебя нужно подвезти.
— Да, — он качает головой. — У меня нет наличных. Вы принимаете карты?..
— Не волнуйся, — прерываю я. — Если ты не водишь машину пьяным, это на мне.
— Спасибо брат.
Он падает на заднее сиденье, затем скользит на середину. В кабине разносится запах фастфуда. Он рыгает, и я пристегиваю для него ремень безопасности.
— Спасибо, — бормочет он, его веки тяжелеют.
В тот момент, когда я поднимаюсь с заднего сиденья, я включаю детский замок на внутренней стороне двери машины, чтобы задействовать его, прежде чем захлопнуть дверь.
На переднем сиденье я готовлю иглу, затем переворачиваюсь через плечо.
— Куда ты направляешься? — я спрашиваю.
— Моя девушка, — говорит он. — Хендерсон.
— Значит, ты местный, — говорю я. — Не забудьте пристегнуть ремень безопасности.
Его взгляд падает на колени.
— Ты уже…
Я протискиваюсь между передними сиденьями и вонзаю ему иглу для подкожных инъекций. Седативное проникает в его вены. Он неуклюже двигается, но уже настолько пьян, что теряет сознание за считанные секунды.
Я отстегиваю его ремень безопасности. Он распластывается на заднем сиденье. Затем я нахожу его телефон, выключаю его и роняю на асфальт. Мои шины хрустят по нему. Минут через двадцать мы паркуем такси рядом с моим грузовиком, возле промышленных зданий на улице Сэмми Дэвиса-младшего. Я переношу его в кузов своего грузовика.
Он все время спит.
Когда мы добрались до Дома Гэллоуэев, часы работы торгового центра уже прошли. Рэй еще нет, но ее жасминовые духи — этот чрезмерно цветочный, синтетический аромат — разносятся по дому. Я несу его в огромной спортивной сумке через кухню и в подвал.
Я вытаскиваю его из сумки. Я вставляю следующую иглу, а затем впрыскиваю ее в него. Здесь достаточно успокоительных, чтобы держать его в оцепенении, пока мы не будем готовы.
— Теперь ты преподносишь ей подарки, — говорит голос моей матери, — Ты маленький мальчик, которого поколотили.
На этот раз гнева нет. Вместо этого я ухмыляюсь. Речь идет не о том, чтобы дать Рэй еще одну победу, чтобы ее трахнуть. Речь идет о том, чтобы подтолкнуть ее на ее законное место.
Припарковавшись возле ее многоквартирного дома, я проверяю камеры Рэй. На экране она спит лицом вниз. Я выключаю камеры наблюдения. Затем я вхожу в ее квартиру.
Я пишу записку и оставляю ее на тумбочке, достаточно близко к тому месту, где она спит, чтобы она сошла с ума, узнав, что я снова был здесь без ее ведома.
С тех пор, как она впервые скользнула на заднее сиденье моего такси, я увидел отсутствие человеческого общения в глазах Рэй. Она не считает других реальными людьми; она рассматривает других как объекты, даже меня. Прежде всего, ей нужны острые ощущения, идущие вразрез с порядком общества, чтобы почувствовать себя живой. В этом мы одинаковы.