— Без меня ты никто, — говорит он.
Глава 19
Крейв
Моя сперма стекает по ее ногам. Кровь и пот прилипли к ее чулкам, словно слой клея. Синяки от отпечатков пальцев покрывают ее бедра, а ремень свободно болтается на шее. Если бы я потратил еще несколько минут на сжимания, все это дерьмо было бы кончено.
Она ушла, но еще не умерла.
— Ты противный маленький мальчик, — говорит мне в уме мама. — Играешь с этой крысой так, будто она ответит тебе взаимностью.
Мой разум работает против меня, пытаясь выбраться из ситуации, из-за которой меня могут посадить в тюрьму. Для такого человека, как я, держать кого-то рядом одновременно и лучше, и хуже. Лучше сохранить маскировку нормального человека, но тоже опасного. Чем ближе они подходят, тем больше они знают, и тем легче им покончить с вашей жизнью в свободном мире.
Выброшенная игла лежит в стороне. Рэй будет без сознания до утра.
Я наклоняюсь так близко, что вижу поры на ее носу. Аромат жасмина теперь слабый, его заглушает запах металлической крови.
Я поднимаю ее голову за волосы.
— Однажды я убью тебя. — Я ухмыляюсь. — Или, может быть, ты сначала убьешь меня.
Я опускаю ее голову, позволяя ей рухнуть обратно на диван. Она стонет во сне, и я рву все ее завязки. Затем я перемещаю ее, пока она не оказывается лежащей на диване. Была ли она такой миролюбивой в детстве? Будучи подростком?Наскучила бы она мне тогда? Задушил бы я ее до того, как она стала всем этим?
Голосом матери мой разум издевается надо мной: Ты бы этого не сделал. Ты знаешь почему? Потому что ты чертовски одержим и слишком труслив, чтобы убить ее сейчас.
— Черт бы тебя побрал, — бормочу я.
Я прислоняюсь коленями к дивану прямо у ее головы. Не потребуется много времени, чтобы раздробить ей череп до тех пор, пока она не превратится в кашу, и тогда этот спор — убивать или не убивать — будет закончен.
И тогда мне снова будет скучно. Еще одно мертвое тело, доказывающее мое высшее существо. Еще один скучный старый серийный убийца.
Но когда Рэй рядом со мной, все по-другому. Они не так предсказуемы, как раньше.
Я не ожидал, что она закричит и проклянет меня.
Брови Рэй хмурятся, а веки трепещут. Она мечтает. Ей сейчас все так легко.
Я снимаю маску. Держу ее в руках. Еще один слой моей маскировки покидает меня.
Я бросаю ее ей на грудь.
Лунный свет вмягко ложится на ее лицо, пропитывая ее кожу, и она такая умиротворенная, это завораживает. Я хочу, чтобы она проснулась. Чтобы заставить ее увидеть мое настоящее лицо. Находиться в таком ужасе, чтоб не знать, что с собой делать. Осознать, что она на самом деле не может мне доверять.
Она думает, что я здесь, чтобы спасти ее. Чтобы помочь ей. Мои причины убить этих мужчин, а не ее, более эгоистичны.
— Ты слабая, — говорю я, но знаю, что говорю не о ней. Я говорю о себе и своем члене, о том, почему я ее до сих пор не убил, о том, что я знаю, что сейчас произойдет.
Если она станет предсказуемой, она мне будет бесполезна. И чем ближе я подхожу, тем больше чувствую вкус неизбежного конца.
Но было бы напрасно убивать ее сейчас, когда я наконец узнаю ее получше.
Я смотрю на нее сверху вниз. Я пока оставлю ей маску себе. Ей придется дождаться возвращения ее драгоценного спасителя. Ей придется набраться терпения, когда дело дойдет до этой ужасной правды.
Истина прямо перед ней, ожидает, когда она откроет глаза. Скоро она узнает правду о том, как умер ее отец, и эта правда намного хуже любого кошмара, который она создала для себя.
Глава 20
Рэй
Гудит двигатель, затем глохнет. Я стону, протирая глаза. Острая боль пульсирует в переносице. Я щипаю ее, и боль отдает в висках.
Хлопает дверь.
Свет обжигает мне глаза.
Сейчас дневное время?
Дерьмо. Как долго я спала?
Я роюсь в поисках телефона и пытаюсь не обращать внимания на красные пятна на диване и на своей коже. Синяки темнеют на моих запястьях, лодыжках и бедрах, а тело болит при движении. Я нахожу свой телефон и удерживаю кнопку питания; на экране отображается разряженная батарея.
Твердый кусок ткани скользит мне на колени.
Черная кожа состарилась по краям. Прозрачные отверстия для глаз. Молния поперек рта.
Маска Крейва.
Должно быть, он специально оставил его здесь для меня.
Я нюхаю ее. Кровь. Металлы. Пот. Масло. Мускус. Он.
Мне вспоминается предыдущая ночь. Винтовки. Вся эта кровь. Двое мужчин.
Крейв послал двоих мужчин охотиться за мной. Чтобы проверить меня. И в конце концов он все же меня спас.
Я оборачиваюсь. Тела должны где-то быть. Куда бы я ни повернулась, пол пуст и чист. Даже плитка и стены отполированы, как будто прошлой ночью ничего не произошло. Единственные улики — это запятнанный красным диван и я.
Вчера вечером я видела, как Крейв убил двоих мужчин. Я знаю, что сделал. И все же что-то в этом кажется нереальным.
Когда я стою, дискомфорт в моем черепе перемещается, мое зрение скользит по оси. Каждый шаг вперед — это как будто я приближаюсь к земле.
Дверная ручка дергается.
Я отступаю. Кто это сейчас?
Дверь открывается.
Черные волосы. Гордые плечи.
Полицейский торгового центра.
Как его звали?
Он закрывает за собой дверь. Его глаза встречаются с моими, затем расширяются. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но неудержимо кашляю. В его темных глазах нарастает паника.
— Боже Всемогущий, что случилось? — он тянется вперед, предлагая мне руку. — С вами все в порядке, мэм?
Я, наконец, перевожу дыхание.
— Я…
Я держу руку полицейского в торговом центре достаточно долго, чтобы удержаться на ногах, а затем отпускаю. Что я могу сказать, не втягивая в это Крейв?
Я начинаю снова:
— Эти ребята пытались меня убить, а я…
— Какие ребята? — он расширяет плечи, занимая пространство, чтобы проявить свое доминирование.
— Я не знаю, — заикаюсь я.
Страх струится внутри меня, когда я осматриваю свое окружение. Я знакома с этим домом — я была здесь много раз — но я никогда раньше не оставался здесь наедине с мужчиной. Будто прошлая ночь повторяется заново.
— Чушь собачья, утверждает мой мозг. — Ты все время здесь одна с Крейвом.
Однако с Крейвом все по-другому.
Не так ли?
— Меня связали, — говорю я. — Они собирались…
Я останавливаюсь. Полицейский в торговом центре, должно быть, думает, что я травмирована. Дело не в этом. Я просто не знаю, как много я могу сказать. Если правоохранительные органы снова начнут следить за этим домом, то убийца моего отца не придет на юбилейную вечеринку. И если это произойдет, Крейв точно не сможет здесь остаться. Я больше не смогу его найти.
Но он сможет тебя найти, говорит мой мозг.
Полицейский из торгового центра кладет руку мне на плечо, как отец. Отвращение пробегает по моей спине. Пожилые мужчины такие, не так ли? Они думают, что могут защитить любого, кто младше или меньше их.
Я остаюсь неподвижной.
— Я знаю, — говорит полицейский торгового центра. — Такие мужчины должны за это расплачиваться.
Я киваю, хотя и не знаю почему. Как может полицейский грубить мне в антикварном магазине, но в этом доме, когда я явно жертва, он хочет притвориться моим героем?