— Я действительно хочу тебя, — бормочу я. — Я хочу тебя, как игрушку. Собственность. Объект, который я могу сохранить и уничтожить. Кусок мусора, который я могу раздавить кулаком.
Кровь приливает к моему паху. В темноте она лежит на кровати и смотрит в камеры, ожидая, что я что-нибудь сделаю. Записка лежит у нее на груди, именно там, где я надел маску в ту ночь, когда убил киллеров.
— Хватит прятаться от меня, — говорится в ее записке.
Она думает, что ее метафорические руки обвивают мою шею и член, управляя мной под своим гипнозом. Возможно, какая-то маленькая часть меня находится под ее контролем. Это одна из причин, почему я позволил ей жить так долго.
И именно поэтому мне нужно положить этому конец.
Завтра вечеринка в честь ее годовщины убийства-самоубийства, где она сможет поговорить с людьми, которые будут делать вид, что им не все равно, хотя на самом деле они будут глазеть на нее, как на автомобильную аварию. Кровавое крушение поезда. Животное в клетке.
Она держится за эту вечеринку так, словно она может вывести на свет самого дьявола. Точно так же, как я храню эти образцы ДНК, хотя знаю правду.
Эти образцы ДНК, связь, которую я убил, те киллеры, которых я нанял и убил – всего этого слишком много. Чем больше я переплетаюсь с ней, тем больше я знаю, что скоро раскроюсь и меня поймают. Даже такая девушка, как она, не стоит жизни в тюрьме.
— Завтра, — шепчу я. — Я убью ее завтра.
Даже если вечеринка продлится до утра, я буду там, готовый к тому, что все закончится. Она останется рядом, ожидая моего появления.
Подождать, пока мы останемся одни, — разумный поступок, но меня соблазняет мысль убить ее на глазах у гостей вечеринки. Я мог бы даже убить гостей вечеринки сразу за ней. В Неваде не так уж и сложно раздобыть штурмовую винтовку.
Я могу отрубить Рэй голову, как и миссис Гэллоуэй. Ее череп повернется в сторону, и я улыбнусь ее трупу сквозь застегнутую на молнии маску, пока гости вечеринки кричат, а вдалеке воют сирены.
Это дерьмо закончится, и я буду смеяться последним.
Я закрываю приложение для наблюдения и убираю телефон.
Рэй — не более чем навязчивая идея, но навязчивые идеи опасны; они отравляют разные части тебя, пока вся твоя жизнь не вращается вокруг этого единственного объекта. С этим покончено.
Я готов к смерти. Я всегда был таким.
Пришло время нам обоим умереть.
Глава 23
Рэй
— Спасибо, что устроили эту вечеринку с убийством, — говорит незнакомец, сунув мне в руки упаковку из шести бутылок пива.
Я поднимаю бровь.
— Ты…
— Эй братан! — кричит он через всю комнату.
Я таращу глаза.
— …добро пожаловать, я полагаю?
Пенни пожимает плечами.
— Полагаю, он, должно быть, пришел из листовок?
Мой телефон остается в приложении для записи. Учитывая такое количество людей, должна быть новая деталь. Но каждый, кто приближается ко мне, повторяет одни и те же слова.
— Конечно, я была здесь, — говорит одна женщина. — Я имею в виду, мне было всего пять лет, но я помню это из новостей, понимаешь? Мои родители не отпустили меня в дневной лагерь тем летом. В этом все дело.
Мои глаза тускнеют, когда женщина монотонно рассказывает о атмосфере того лета, и я понимаю, что ошибка в этой идее. Вечеринка в честь годовщины убийства привлечет людей двадцати с лишним лет, которые хотят весело и жутко провести время. Гости вечеринки, которые в детстве не совершали двойных убийств.
Я вздыхаю и смотрю на Пенни.
— Это…
— …С ума сойти, я знаю, — говорит она. — Но убийца все еще может быть здесь. Их всегда привлекает огласка их преступлений.
Я киваю, потому что она права. Вполне вероятно, что убийца здесь. Где-то. Может быть. Нам следовало бы искать гостей постарше, но мои мысли рассеяны. Это было уже давно, потому что есть только один человек, которого я хочу видеть даже больше, чем убийцу моего отца.
Крейв.
Я осматриваю гостиную. Женщина сидит на коленях у мужчины, оба прямо на «декоративном» пятне крови, а за ними толпа парней двадцати с чем-то лет пьют водку позади них. Они подбадривают друг друга и хлопают по рукам. Мой мозг плавится.
Крейв может быть здесь сегодня вечером. Он может быть в маске, а может прийти и без маскировки. Он мог быть убийцей моего отца.
Конечно, он убийца, — утверждает мой мозг. — Ты уже знаешь, что он убийца. Он даже нанял людей, чтобы убить тебя. Почему он не мог убить и твоего отца?
Пот выступает у меня на лбу. Шум усиливается, и мой пульс учащается вместе с ним. Я никогда не была в доме с таким количеством людей, и это все равно, что задохнуться в переполненном автобусе. У меня сводит желудок.
— Эти крабовые котлетки просто убийственны, — говорит кто-то.
Я морщу нос. Убийца? Действительно ли кто-то использовал это слово, чтобы описать закуску на вечеринке, посвященной годовщине самоубийства?
Кто вообще принес крабовые котлетки?
— Текила закончилась.
— Текила? — Пенни кричит. — Э-э, извините. Если тебе нет двадцати одного, ты не можешь…
— Классный наряд, — говорит молодая женщина. — Ты косплеишь Миранду Холл?
Я смотрю на ночную рубашку, купленную в антикварном магазине. С моей бледной тональной основой и темными тенями вокруг глаз я определенно похожа на призрак Миранды Холл. В то время это казалось хорошей идеей, способом еще больше спровоцировать убийцу.
Я не отвечаю. Я иду в сторону кухни. Текилы, может быть, и нет, но у кого-то найдется что-нибудь, что притупит мои чувства.
Чья-то рука хватает меня за руку, и я сжимаю кулак, готовый ударить нападавшего.
— Привет, красавица, — смеется Нед. — Я не собираюсь кусаться.
Я медленно выдыхаю. Кусаться. Ха. Я нервничаю с тех пор, как появились киллеры и полицейский из торгового центра, но я еще ничего не сказала Неду. Я не планирую.
— Извини, — говорю я.
— Получилось немного больше, чем ты ожидала, да? — он спрашивает.
— Это было бы мягко сказано.
— Вы с Пенни проделали такую хорошую работу. Смотри. — Он загоняет меня в угол, на его лице застыло деловое выражение. — Что, если мы возьмем плату за вход в следующем году? Возможно, мы сможем сделать это ежегодным мероприятием. Мы могли бы сделать это домом с привидениями, а главным событием стала бы вечеринка. А с доской для спиритических сеансов…
— Доска для спиритических сеансов? — я таращу глаза.
— Ага. Сумасшествие, да? Один из друзей Пенни принес…
Не сходи с ума, — я думаю. Меня не волнует спиритическая доска — если она поможет событию или спровоцирует убийцу, тогда ладно, как бы то ни было, — но сейчас я не в своей тарелке. Я могу общаться один на один; их легче обратить в свою пользу. Но когда дело касается больших групп людей, я не в своей тарелке.
Я потираю лоб. Глаза Неда сканируют меня, и его финансовые амбиции тают.
— Мы используем прибыль, чтобы выяснить, кто убил твоего отца, — тихо говорит он. — Все средства пойдут на наем частного детектива или что-то в этом роде. Здесь. Я создам благотворительный фонд на этот год.
Он хватает миску со стола позади себя, высыпает фишки в другую миску, затем вытаскивает из бумажника десятку и бросает ее туда.