Я хочу видеть, как они страдают. И я не могу этого так оставить.
Может быть, я убийца.
Есть только один способ это узнать.
Когда Холлы уходят на работу, я добавляю успокоительные во все их напитки. Потом я жду в подвале наступления ночи.
Когда они оба теряют сознание, я затягиваю шею жены в настоящую петлю, удерживая ее спящей в постели так долго, как могу. Убедившись, что петля нужной длины, я стаскиваю ее с кровати, позволяя ей затянуться на шее. Свисая со стропил, она просыпается и начинает бороться. Я погружаю свой член в нее, пока она дергается. Этот презерватив большого размера не отличается особой текстурой — единственная резина, достаточно прочная для моего пирсинга, — но она похожа на тряпичную куклу, которая висит повсюду, и ее киска буквально мертвой хваткой держит мой член.
Трахать ее с пирсингом члена — ошибка. У нее будет синяк.
Я решаю, что воспользуюсь ножом позже. Пусть все выглядит так, будто ее муж там был жестоким.
Муж открывает глаза, его рот шевелится, но он слишком одурманен, чтобы что-либо сделать. Начинают катиться слезы, и меня охватывает чувство удовлетворения, теплое и утешающее.
Он наблюдает за мной. Его глаза стеклянные и голубые. Признание того, что я все контролирую. Что я обладаю полной и абсолютной властью в этом доме. Бог, смотрящий сверху вниз на своих беспомощных смертных.
Когда киска жены ослабевает, расслабляясь до смерти, я кончаю. Я кончаю так сильно, что мои глаза становятся белыми, и все вокруг меня расплывается.
Моя голова плавает. Мой член выскальзывает.
Я достаю карманный нож и вонзаю его в нее, пока кровь не начнет капать вниз, сочась, как грязь.
Я вытаскиваю член Майкла Холла. Он больше моего. Меня переполняет гнев, я злюсь на то, что у такого идеального ублюдка, как он, еще и член идеального размера, но он вот-вот умрет, и его член выше среднего ему не поможет. Я мажу кровью его жены его член, как будто он тоже трахал ее чертову пизду. Ублюдок становится твердым, глядя на свою мертвую жену. Он закрывает глаза от стыда.
Я ухмыляюсь про себя. Мы все облажались, не так ли? Мы ничего не можем с этим поделать. Наши тела просто реагирует.
Здешние копы устали, им не хватает персонала, и они перегружены работой. Если они думают, что это преступление ничем не примечательно, они не будут искать дальше. Убийство-самоубийство — это не то, что они могут предотвратить, как другие насильственные преступления, и в округе Най есть о чем беспокоиться. Предсмертная записка скрепит сделку. Я даже могу распечатать ее в их домашнем офисе.
Я начинаю смеяться про себя. Это тот же день, когда я убил Галлоуэев, как будто это судьба. Полицейские будут слишком отвлечены, чтобы все это связать; это помогает совершать преступления в таком малочисленном городке, как этот.
Я вложил пистолет в руку Майкла. Слёзы текут по его щекам. Он слишком устал, чтобы сказать хоть слово.
— Держи вот так, — говорю я, помогая ему приставить пистолет к виску. Мне приходится сжимать его обеими руками. В конце концов, он сжимает хватку. — Вот и все, — говорю я тем же тоном, каким миссис Гэллоуэй говорила с Гейджем. — Такой хороший мальчик.
Затем я нажимаю на курок.

Возраст 42 года
— Крейвен Гейнс, — говорит Нед, владелец торгового центра. — Как выглядит Дом Гэллоуэев?
Идиот-владелец торгового центра пожимает мне руку, как будто это что-то значит, и большую часть времени я отвечаю ему тем же уважением. Как бы я ни старался, мне не удастся устроиться на работу в полицейское управление, но Нед доверяет мне свою частную охрану. Иногда он даже разрешает мне носить с собой пистолет. Чаще всего это электрошокер, как будто он думает, что я шутка. Электрошокером никого не убить.
Но я могу. И я убивал.
— Офицер Гейнс, — поправляю я его со своим фальшивым южным акцентом.
Он похлопывает меня по плечу.
— Офицер Гейнс, дружище.
— Я рекомендую забор, — говорю я. Я положил руки на бедра, подчеркивая наличие электрошокера, уложенного сбоку. — Камеры наблюдения. Что-нибудь, чтобы убедиться, что дети здесь не бездельничают.
— И все ради аэрозольной краски?
Я хмурю брови. Для него это мелочь, а для меня чертова обуза. Туристические автобусы смерти в Вегасе наконец потеряли интерес к Дому Галлоуэя, но местные дети все еще думают, что играть в правду или действие в доме с привидениями — это весело. Я не могу принимать дополнительных посетителей, когда это мое любимое место для экспериментов с моими жертвами.
— Вы же не хотите, чтобы стало еще хуже, — предупреждаю я.
Нед кивает.
— Все в порядке. Исследуй это. Пришли мне то, что ты считаешь лучшим.
Я брожу по строительному магазину, лениво ища забор. Но когда я вижу ножовку, мои мысли возвращаются к ней.
Рэйвен Синклер. Ее имя подходит под мое.
Я представляю ее с ножовкой на шее, кровь льется из разрезов. Карманный нож вонзился ей в живот.
Я покупаю ножовку.
Когда много лет назад я впервые увидел Рэй, ожидающую такси на Стрипе, она напомнила мне Майкла Холла. Ее улыбка была идеальной, комфортной и являла собой идеальную картину полной надежд юности. Это любопытство заставило меня заглянуть в ее жизнь, что подтвердило, что она была олицетворением сладости и невинности.
Сначала я хотел это проанализировать. Я пообещал себе, что буду держаться на расстоянии и наблюдать за ней. С любящей ее матерью, Рэй станет нормальной или такой же, как я?
Теперь я знаю. Она нормальная. Хорошая. Совсем как они.
Мои пальцы сжимают рукоятку ножовки, желание что-то сделать с ней становилось сильнее с каждой минутой. Я потерял к ней интерес, но не собираюсь тратить зря те знания, которые накопил; Я собираюсь использовать эту информацию, чтобы убить ее должным образом.
Хорошие девочки мне надоели, но хорошие девочки все равно заслуживают смерти.
Наступает вечер, и я беру дополнительную смену на такси. Я кладу ножовку под водительское сиденье, затем паркую машину на обочине рядом с Рэй и ее последним парнем. Он открывает для нее дверцу машины, и она скользит по заднему сидению, ее чулки шуршат по коже. Она никогда не оставляет ноги открытыми, всегда прикрываясь прозрачными чулками, олицетворением чистоты.
Парень подбегает следом за ней и тут же хватает ее за грудь. Она игриво шлепает его по руке, затем заправляет рыжие волосы за ухо.
— Тебе придется подождать, — застенчиво говорит она.
У меня мурашки по коже от этих слов. Скучно, какая она предсказуемая. Эксперимент окончен. Хорошие остаются чистыми, а такая грязь, как я, гниет. Мне не нужно оставлять ее в живых, чтобы подтвердить это.
Я убью ее сегодня вечером.
Глава 27
Крейв
Подарок
Шок отражается на лице Рэй, когда мой член взрывается от удовольствия. Она дергается рядом со мной, прижимаясь к моим плечам, слишком отвлеченная моей личностью и своим выживанием, чтобы сосредоточиться на острых ощущениях.
Мой член в последний раз пульсирует внутри нее, затем я выхожу. Я использую карманный нож, чтобы зарезать ее. Она падает на цемент, сдергивая петлю со своей шеи.
— Ты, — хрипит она. — Это ты. Ты…
— Маска одурачила вас, да, мэм? — говорю со своим фальшивым южным акцентом. Я застегиваю штаны. Она отползает назад, как краб, моя сперма выплескивается у нее между ног.