Я задерживаю дыхание. Меня завораживает человек в маске. Темная одежда. Стук его тяжелых боевых ботинок. Даже маска, которая, должно быть, сделана из прозрачного материала, закрывающего глаза.
Мужчина в маске смотрит на меня. Хоть я и не вижу его глаз, я знаю, что он наблюдает за мной. Он как будто знает, что я был здесь все это время. Как будто он убил этих людей, просто чтобы показать мне, что он может. Чтобы предупредить меня, что я следующая.
Я быстро моргаю, но это кажется нереальным. Таких вещей не бывает. Но выбор всегда имеет последствия. Иногда бывают искаженные результаты. Это все равно что оказаться в заброшенном доме после полуночи, а затем наблюдать, как человек в маске убивает двух человек.
— И он собирается лишить тебя жизни, – кричит мой мозг.
Я мчусь обратно вверх по лестнице и засовываю телефон в сумочку. Мужчина в маске делает четыре гигантских шага, его ботинки врезаются в пол. Я дохожу до коридора, но он отталкивает меня назад, прижимая к стене.
Окровавленный нож впивается мне в шею, моя кожа электризуется от удара лезвия. Обои скользкие и липкие на моей щеке. Мои пальцы немеют. Давление его тела удерживает меня на месте.
Последствия. Это как быть убитым, когда ты мог бы держаться на расстоянии и выжить.
— Скажи мне, — говорит мужчина в маске, его глубокий хриплый голос проникает в мои уши. — Ты думала, я не знал, что ты там?
Слезы наполняют мои глаза. Это не печаль, гнев, ужас или даже боль, а непреодолимое ощущение, которое я не могу контролировать. Я не знаю, как это понимать. Это не кажется реальным.
Этого не может быть.
Он прислоняет локоть к моим лопаткам, удерживая меня на месте. Затем он обнимает меня за талию. Его тело такое теплое, словно он окунулся в горячий источник.
— Могу поспорить, ты думала, что тебе это сойдет с рук, — он дышит мне в шею. — Ты не думала, что я тебя увижу. Размахивай телефоном, как будто это какой-то щит. Телефон не защитит тебя от убийства, малышка.
— Нет, — шепчу я. — Нет…
Он посмеивается, а затем яростно швыряет меня. Одной рукой держит меня за шею, другой приставляет нож к моему животу, готовый выпотрошить меня, как тот человек в подвале.
Мое сердце бьется о грудную клетку. Сделай что-нибудь! Мой мозг требует.
Я кричу:
— Я вызвала полицию!
Все замолкает. Цикады и пустынные насекомые затаили дыхание. Ветер затих. Я ничего не слышу.
Он снова смеется, и мой мир рушится.
— Ты этого не сделала, — шепчет он. — Ты была слишком занята, наблюдая за мной. Посмотри правде в глаза: ты увлекаешься насилием, ты, больной маленький уродец.
Ощущение кипения гудит внутри меня, расширяя кровеносные сосуды, мои щеки горят от эмоций, которые я не могу уловить. Я не вижу выражения его лица, но когда я смотрю на эти черные сетчатые экраны, закрывающие его глаза, я могу сказать, что он смотрит на меня сверху вниз.
— Нет, — шепчу я. — Я не хочу. Клянусь, я…
Он опускает нож, прижимая его к внутренней стороне моего бедра, пока я не вынуждена принять более широкую позу, чтобы избежать боли. Затем его другая рука в перчатке скользит под мою юбку и чулки.
Его кожаные кончики пальцев скользят по моей щели, моя киска легко открывается перед ним. Мое лицо горит. У меня из горла вырывается вздох.
Он поднимает палец, его перчатка блестит в тусклом свете. Он трет мое лицо от возбуждения, оставляя на мне следы моей собственной влаги. Мое тело пульсирует.
— Ты насквозь мокрая, — говорит он. — Жадный маленький уродец.
По мне пробегает холодок.
Почему мое тело делает это?
Я сжимаю челюсть. Меня это не заводит. Это реакция природы на стресс. Первичный механизм выживания. Не думай. Просто делай. Дайте хищнику секс. Это нормально. Это…
Это…
Я не знаю, что это за хрень, но такое возбуждение просто безумие. Он убийца. И я просто…
Он отпускает мою шею. Отсутствие давления опустошает меня, мое тело становится меньше, чем раньше.
Разочарована ли я тем, что он больше не прикасается ко мне?
Человек в маске возвышается надо мной. Колонна. Великий зверь. Бог, ожидающий увидеть, что сделает его подданный. Что мне делать дальше.
Я не могу двигаться.
Что, черт возьми, со мной не так?
— Я буду наблюдать за тобой, малышка, — говорит он.
— Наблюдать за тобой, — повторяет мой мозг.
Внезапно я снова в своем теле, присутствую в своей собственной шкуре, осознавая, что нахожусь в заброшенном доме с раздвинутыми ногами, растрепанным нижним бельем и юбкой, с двумя трупами в подвале и стоящим впереди убийцей в маске передо мной.
Я бегу.
Я бегу так быстро, что у меня сводит бока. И как только я сажусь в машину, я еду. Я веду так безрассудно, что проезжаю мимо своей новой квартиры. Мне все равно. Я не останавливаюсь. Я не могу. Если я это сделаю, этот убийца будет прямо за моей спиной с сетчатыми глазами, и я не знаю, что буду делать.
Проходит двадцать минут.
В конце концов, мое сердцебиение замедляется. Я останавливаюсь на обочине шоссе и выхожу из машины. Вдали Лас-Вегас светится, как гигантское солнце, выходящее из-за горизонта, а в другой стороне Пахрамп размыт, но есть. Мой новый дом ждет моего возвращения.
Мужчина в маске тоже там и ждет меня.
Я втягиваю ночной воздух, заземляясь. Тени кактусов. Под ногами песок и мелкие камни. Скалистые холмы. Сияние городских огней. Миллионы звезд.
Я одна.
Я прислоняюсь к машине и открываю телефон. Он все еще записывает. Я заканчиваю запись, затем нажимаю на панель набора номера.
Мне следует позвонить в полицию.
Два человека погибли, и я видела, как это произошло. Я не видела лица убийцы, но полиция сможет что-то сделать с видео на моем телефоне. Я могла бы даже попробовать отредактировать его, прежде чем отдать им.
Что, если полиция услышит, как убийца сказал, что я мокрая?
Я кусаю губу, затем оглядываюсь на тусклые огни Пахрампа. Мое возбуждение не имеет значения. Главное — посадить убийцу за решетку, чтобы это не повторилось. Это правильно.
Я открываю видеофайл дома, просматривая отснятый материал, пока объектив не фокусируется на темной лестнице в подвал. Я прибавляю громкость.
Это статично.
Захотят ли полицейские чего-то подобного? Или они посмеются мне в лицо?
Стоит ли мне вернуться и сфотографировать тела?
— Я позвоню в полицию, — говорю я вслух.
Но я не могу заставить свои пальцы пошевелиться.
Это другой выбор. Еще один выбор, когда я позволяю своей матери и справедливости общества диктовать, что мне следует делать, когда внутри меня есть желание, желающее большего.
Я играю с ограниченным программным обеспечением для редактирования, пока отснятый материал не превращается в неряшливые фигуры, похожие на тени, мерцающие на берегу воды. Это все, чем сейчас является убийца: тенью.
Что я могу извлечь из этой записи? Потому что сейчас у меня ничего нет.
Глава 5
Рэй
На следующее утро я снова смотрю на экран своего телефона. Номер телефона полицейского управления уже набран, зеленые цифры светятся. Все, что мне нужно сделать, это нажать кнопку «Вызов».
Мне следует сообщить об убийствах, которые я видела в Галлоуэй-Хаусе. Я также должна признать, что в смерти моего отца нет никакой тайны или скрытого смысла: он был убийцей, как и убийца в маске. Конец истории.