- Вы реально вместе? – оживилась подружка, - Я думала, ты навечно прописала Кандинского во френдзоне!
- Мы вместе. И уже даже подумываем съехаться, - горделиво заверил ее Стас.
Съехаться. Хоспаде.
- Тогда засоситесь! – и Оля хрюкнула от смеха, - Ну, камон!
Вытянув губы дудочкой, Кандинский моментально включился в игру. Я заметила, что на нас поглядывают из-за соседних столов.
К счастью, мой телефон взорвался спасительной трелью: входящий вызов от Натальи Леонидовны стал поводом покинуть кафетерий, сославшись на невозможность разговаривать из-за всеобщего галдежа.
- Здравствуй, Саш! У меня есть новости!
- И? – взволнованно стиснула телефон я.
- Ты им подходишь!
- Серьезно?! – выпалила, чуть не задохнувшись от радости.
- О да! Я пообщалась с арт-директором Каримова - тебя включили в основной состав. Репетиции начинаются через пару недель, а сам комплекс открывается в следующем месяце.
Речь шла о новом заведении в духе кабаре «Мулен Руж» с особой камерной атмосферой Парижа позапрошлого века. Так как в коллектив требовались профессионалы с танцевальным опытом для участия в сложных постановках, все лето шел кастинг танцовщиц под руководством известного хореографа.
- Выступления в основном по выходным, так что сможешь совмещать с учебой. Как я тебе уже говорила, по зарплате Каримов не обидит. Он нормальный мужик. Мы уже столько лет не работаем вместе, а до сих пор поддерживаем дружеское общение.
- Наталья Леонидовна, еще раз огромное спасибо, что замолвили за меня словечко! Не знаю, чтобы бы я без вас делала…
Положа руку на сердце, именно зарплата и стала ключевым фактором в моем желании получить это место, потому что Дамокловым мечом надо мной висела необходимость платить за учебу, а на это нужны были приличные средства.
Пропахав все лето официанткой в кафе, я с отчаянием осознала, что на этих копейках далеко не уедешь.
- Саш, у меня к тебе тоже есть просьба, – Наталья Леонидовна кашлянула, - Подменишь сегодня танцовщицу в «Темной ночи»? Слегка с ротовирусом!
Стоит отметить, что бар «Темная ночь» принадлежал Артему Апостолову.
Все бы ничего, но после нашего головокружительного именинного поцелуя, так и не ставшего чем-то большим, на следующий день Артем уволил меня без объяснения причин.
- Шефа сегодня не будет! – добавила она, очевидно, уловив мои невысказанные опасения.
На долю секунды я ощутила разочарование… До сих пор при мысли об Апостолове в груди все начинало взрываться яркими вспышками.
- Конечно, я вам помогу!
Закончив разговор, вместо того чтобы вернуться в кафетерий, я покинула стены корпуса, свернув в сторону ближайшего сквера.
До следующей пары оставалось чуть менее получаса. Купив в ларьке эскимо, я упала на залитую солнечным светом скамейку, стараясь побороть странное волнение, сковавшее грудь.
Мимо шли десятки людей, и именно в такие моменты я как никогда остро ощущала свое одиночество.
Как-то так вышло, что после смерти мамы чувство одиночества вообще стало моим верным спутником, таким же естественным как голод или сон. Я почти научилась с ним жить.
Беспокоило меня кое-что другое.
Жуткое зудящее ощущение, что за мной наблюдают. Паранойя.
Закончив с эскимо, я отправила палочку в урну, скользя сосредоточенным взглядом по лицам прохожих. Ничего подозрительного. Пора бы наведаться к психотерапевту, чтобы распутать тугой клубок беспокойства, который я все это время хранила в душе.
Мысленно я перенеслась в день смерти отца. Он попал под машину. Скончался еще до приезда скорой помощи.
И пусть наши отношения были далеки от идеальных, я второй раз на своей шкуре прочувствовала, какого это, терять близких. А наблюдать за тем, как гроб с родным человеком опускают в холодную землю, причиняет столько же боли, сколько операция на открытом сердце.
Сверля лоферы помутневшим взглядом, я сжала токающие виски, вспоминая вечер после похорон отца…