Она прижималась к Артему так, будто хочет срастись с ним телами.
Однако его карие глаза, как это ни странно, вновь были устремлены на меня. Сердце ходило ходуном под этим внимательным слегка насмешливым взглядом.
Узнал или нет?
Спутница Апостолова отправила клубничку ему в рот, на что я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Вздохнув, я опустила веки, стараясь абстрагироваться от лобызаний парочки.
В конце концов, осталось продержаться всего ничего: за мои мучения Наталья Леонидовна пообещала более чем щедрое вознаграждение - смогу на неделю затарить холодильник.
Монотонно покачиваясь, я старалась унять дрожь во всем теле, интуитивно ощущая, как Апостолов просверливает дыру на уровне моего лба. Кисти тряслись, словно у меня тремор.
Ну, а общее состояние…
Выглядя расслабленно со стороны, внутренне я сжималась в комок под его прямым гипнотическим взглядом, стискивая пальцы с такой силой, что, вполне возможно, на них останутся синяки.
А красотка, тем временем, красноречиво закинула свою бесконечно длинную ногу в модных туфельках Апостолову на бедро, нашептывая что-то тому на ухо.
Он коротко рассмеялся, как губка, продолжая впитывать смесь моего раздражения, помноженного на разочарование. Быстрее бы они уже доели свою клубнику, и отчалили отсюда заниматься «клубничкой».
У разодетой мадам под юбкой, похоже, уже все дымилось…
Но пара продолжала сидеть, изводя меня своим мучительным присутствием. Артем не сводил с меня насмешливого взгляда, не обращая ровным счетом никакого внимания на спутницу.
Черные глаза мужчины задержались на тонких бретелях, поддерживающих мою небольшую грудь.
В этот миг я даже посетовала, что матушка-природа обделила меня пышными формами. Потому что, судя по девице, сидящей рядом с виновником моей тахикардии, он предпочитал женщин, у которых есть за что подержаться…
Я тут же заклеймила себя за эти вероломные мысли. Какое мне вообще дело до этого самоуверенного мужика?
Вздохнув полной грудью, я прикрыла глаза, стараясь абстрагироваться от происходящего. На какие-то жалкие минуты у меня даже получилось освободить голову от мятежных мыслей, отпустив тело в космический полет.
А потом я вновь посмотрела перед собой…
Сидя в гордом одиночестве, Артем вызывающе широко улыбался, откинув голову на спинку кожаного дивана. Вне всякого сомнения…
Он меня узнал.
Я не понимала, как на это реагировать? Что ему надо? Он отправил свою шикарную спутницу, чтобы что…? Я танцевала в полнейшей прострации, а Артем бухал элитное пойло из горла, глядя на меня пугающе остекленевшим дурным взглядом.
И опять это странное общение на уровне инстинктов.
Он мужчина, от которого мне нужно бежать без оглядки. Да вот незадача…
Единственная мысль, набатом грохочущая в моей беспутней голове, сократить расстояние, забраться на него сверху, и, овившись вокруг обнаженного мужского торса, исполнить такой танец, после которого я уже никогда не смогу вернуться на светлую сторону.
До кончиков пальцев ног выпачкаться в его мощной колдовской энергетике. Пропитаться ею насквозь.
Внезапно, будто прочитав мои бесстыжие мыслишки, Артем поднялся, и, поравнявшись со мной, замер, тяжело дыша.
Сцепились взглядами.
Он пронзительно смотрел мне в глаза, очевидно, чтобы убедиться, что я еле жива от этой бессознательной животной потребности укрыться в его горячих мужских объятиях. Ну, хоть себе хватило мужества признаться…
Уголки ярких полных губ хозяина заведения приподнялись в удовлетворенной усмешке. Протянув руку, Апостолов намотал прядь моих волос на кулак, медленно пропуская их между татуированными фалангами длинных красивых пальцев.
Не сказав ни слова, он покинул бар «Темная ночь».
***
- Саш… Сашенька… Просыпайся.
Я нехотя приоткрыла один глаз, пытаясь сфокусироваться на расплывающемся лице Кандинского.
- Еще минуточку… - и я зарылась носом в ладони, выполняющие роль не самой удобной подушки.
Из-за ночной смены поспать получилось пару часов от силы, поэтому меня и разморило под баюкающий голос преподавательницы по английской литературе.