Салат цукумогами уплетала с таким удовольствием, что Славе тоже попробовать его захотелось.
– И у Вики тоже есть, – сообщила Маша. – Круг доверенных лиц пока только членами нашей семьи ограничивается.
– Разве Вике нужна моя сперма?
– Конечно нужна, она ведь ведьма и умеет манипулировать праной. Твоя ангельская энергия может значительно её усилить.
– А Лилию ты разве не включила в список доверенных лиц?
Маша вздохнула.
– Маме моей доступ не нужен, – сказала она. – Её никакие мои барьеры не остановят. Лану и Марту, скорее всего, тоже. Но ни одна футка не станет брать тебя без моего разрешения… не должны, по крайней мере. Так что барьеры эти – защита в основном только от людей. В общем, если захочешь кончить с кем-то из девушек клана, учись делать это без эякуляции. Ангелам такие вещи по плечу. – Жена хитро прищурилась и добавила: – Ну или старайся увеличить свой энергетический резервуар. Как-только заряженность твоя превысит второй барьер, так снова сможешь обычным образом кончать.
– Понятно, – кивнул Вячеслав. – Буду стараться стать ещё лучше для тебя.
– Кстати, по поводу гарема, – сказала Маша и серьёзно взглянула на парня. – Я для себя уже всё решила, устроила, как мне нравится, и никаких беспокойств у меня больше нет. А что насчёт тебя и твоей подопечной? – она покосилась на Моку.
– В каком смысле?
– Какой уровень свободы в клане ты ей разрешаешь? Сегодня на кухне у неё появился один горячий поклонник. Парнишка такими глазами на неё смотрел и так увивался вокруг, пытаясь всячески угодить, что тут и к гадалке не ходи – втюрился по самое не могу.
Слава чуть не подавился, доедая суп, но затем прокашлялся, залпом выпил последний глоток и отставил тарелку в сторону. Взглянув на цукумогами, он спросил:
– И что ты думаешь об этом мужчине?
– Хе-хе, он мелкий, хрупкий, миленький, – сказала Мока, улыбаясь и перебирая пальчиками, как будто лапала его. – И имя у него красивое – Олежка. Я бы его трахнула, – добавила она, хищно сверкнув глазами, и улыбка её стала алчной. – Прямо там бы и отымела на кухне, утащив в какой-нибудь закуток. Тем более что он сам будто напрашивался. Но… – девушка разочарованно вздохнула, – госпожа не разрешила мне. Сказала, что надо у тебя разрешение спросить. Однако я не поняла, почему. Ты же вроде разрешал уже мне проникать в мальчиков.
– Только при их согласии, – строго напомнил Вячеслав, подняв вверх указательный палец.
– Ну, я бы спросила.
– Никакого насилия быть не должно!
– Да знаю я, знаю, – небрежно сказала красотка, хитро посверкивая глазами. – Если он скажет: «Да, хочу», – этого ведь будет достаточно?
– Ну… наверно, – с запинкой ответил Живцов, нутром чувствуя, что есть в этом деле какой-то подвох, который он пока не понял.
– Значит, я могу поиграть с этим мальчиком?
Ангел хотел уже дать согласие, но тут услышал Машин голос в своей голове:
«Влюблённость. Я запретила Моке трогать этого юношу, потому что он испытывает к ней чувства».
«Блин», – подумал Слава и побарабанил пальцами по столу.
Он стал напряжённо думать, чем эта связь может быть чревата для него, Моки и для её поклонника. Олег ведь мелкий, как сказала Мока, значит…
– А сколько ему лет? – уточнил молодой человек.
– Шестнадцать есть уже, – ответила Маша. – Совсем недавно исполнилось, но даже по Российским законам проблем больше нет, если Олег не будет против, конечно. О законах клана я вообще молчу. Они ещё более либеральные.
– Ясно, – сказал Вячеслав и подумал:
«Другой вопрос, буду ли я не против допустить интим Моки с кем-то, у которого к ней сердечные чувства?»
– И что ты думаешь о его сперме? – спросил парень у своего фамильяра.
– А мне можно её взять? – уточнила цукумогами с приятным удивлением на лице.
– Ты на вопрос мой ответь.
– Ну, хи-хи, он – вкусненький. Гораздо вкуснее Коли. Но с тобой, Славочка, и рядом не стои́т. Как Луна против Солнца.
– Начальный А-класс, – прокомментировала Маша её слова.
Живцов же, внимательно глядя в глаза своей подручной, чувствуя её обожание и просто какую-то сумасшедшую беззаветную любовь к нему, вдруг понял, что только он и никто больше является для неё мужчиной, любимым, близким, родным. А остальные – это просто корм. Его девочка никогда не будет рассматривать того бедолагу чем-то бо́льшим, чем пища и сексуальная игрушка. Пусть вкусная пища, пусть даже деликатес, пусть любимая игрушка. Но всего лишь пища и игрушка.
«Вот оно как», – мысленно вздохнул Слава, сообразив наконец, почему Маша притормозила эти отношения и предложила ему сделать окончательный выбор. Живцов понял, что не о его чувствах она пеклась и не о чувствах Моки, которой вообще пофиг было, что станет испытывать к ней тот пацан, лишь бы он ей отдался. Олежку она пожалела и предлагала мужу своему подумать, имеет ли он моральное право позволить цукумогами использовать влюблённого в неё юношу. Взять его для удовлетворения своей похоти, не давая тому взамен почти ничего… если не брать в расчёт удовольствие, конечно.