- Хорошо, - он первый прервал наш молчаливый диалог, - я не могу принудить тебя вернуться в стаю. Это было бы неправильно. Я узнаю нужное заклинание, но только дождись меня и не дай себя убить.
- Мы не умираем мой храбрый воин, - горестно усмехнулась я, повторяя слова Гиза, - наши души обязательно встретятся во Вселенной. Никогда не поверю, что мы не узнаем друг друга. Это я говорила за Каттину юную Княжну Сархария.
Мы больше не целовались, он даже не обнял меня. Дракон молча кивнул, соглашаясь с моими словами, и ловко вылез в окно, исчезая в темноте. Я же, как никогда была готова совершить убийство, а главное была уверена, что все получится.
Утром охрана Князя не очень вежливо затащила меня на самую высокую башню замка. Там стоял «мой отец», когда - то очень красивый мужчина, сильный воин и могущественный темный маг. Теперь это был загнанный зверь, готовый всем непокорным разорвать глотки ради единовластия и мщения.
- Если хочешь забраться на самый верх, - махнув рукой и показывая на небо, хмуро говорил Князь, ни к кому конкретно не обращаясь, а скорее всего, чтобы себя убедить в своей правоте, - не нужно тянуть за собой остальных. Иначе можно надорваться и погибнуть. Пусть все остаются там внизу. Только один самый сильный и достойный дойдет до вершины. Это буду Я! Князь Подгар!
- Голова не закружится? - не выдержала я, слушая самую глупую и пафосную речь в своей жизни. - Не боитесь кувыркнуться в пропасть?
- Что - то ты сегодня расхрабрилась драконий выродок, - еле сдерживал свой гнев безумец, чтобы прямо сейчас не придушить меня. Но, я для чего - то ему была нужна, - думаешь, твои сородичи спасут тебя? При любом исходе битвы ты умрешь. Не надейся на удачу, она сегодня на моей стороне.
Он уже рычал, а в его голосе проскакивали визгливые нотки психопата. Глаза наливались кровью, а на губах появилась пена. Припадок бешенства был на лицо, и я решила дальше его не злить. Еще не пришло время моей с ним битвы.
- Ты будешь смотреть, как они все сдыхают, а потом сама испытаешь все муки преисподней на глазах своей матери, этой предательницы Сархарии. Она будет молить меня о пощаде, ползая у моих ног, но я убью тебя, а из ее тела сделаю голема послушного мне раба, который беспрекословно выполнит любой каприз своего хозяина.
Его глаза фанатичного безумца стали черными и безжизненными. У этой особи не было ни сердца, ни души. Все чувства заменила месть. Она одна царствовала в его замутненном разуме, и я поняла, что любые мои слова бесполезны. Я не достучусь до Князя. Он закрыт для Света, его поглотила Тьма.
- Правильно, - одобрил он мое молчание, - смотри, как этот Мир падет к моим ногам и моли о пощаде!
На меня больше не обращали никакого внимание, и я судорожно собирала силы для рывка в тело убийцы своего народа, так как изгонять там было нечего.
- Преграда, - волновалась я, - у него стоит преграда. Внутри столько тьмы, что никакая душа не согласится там обосноваться, боясь, стать проклятой. Вот и мое подсознание противилось изо всех сил. Надо сосредоточиться, но шум внизу отвлекал, не давая спокойно работать.
Князь отдал приказ наступления, крепостная стена рухнула от его заклинания и големы ринулись с ужасным воем в атаку.
- Теперь моему замку не нужны никакие укрытия. Все земли будут принадлежать мне! Я стану Властителем Гигеи! - под грохот падающих камней и глыб кричал Подгар.
Люди не могли сопротивляться такой силе, и гибли, с проклятьями на устах, посылаемых Князю. А он хохотал, как сошедший с ума маньяк и давал указания своим воинам, которые приняли различные облики огромных хищников, на которых не действовала магия. Над нашей башней летали крылатые особи с длинными клювами, мощными лапами с острыми когтями, как железные клинки. Они не давали драконам прорваться к башне, где стоял их хозяин. А, главное, они не могли умереть. Их нельзя убить, Добрияр был прав. Эти твари не имели сердца, ими манипулировала темная энергия, магия. Они были ее порождением.
- Вот, - обрадовалась я и стала быстро действовать, - вот этот узенький, как ниточка проход в его сознание, где сохранились крохи любви к Анжериде. Это мой шанс пробраться к нему и завладеть разумом. О, Боги, как больно! Каттина лишившись меня, стала оседать, а ее бледное лицо исказила мучительная гримаса.
- Держите ее, не дайте упасть, - заорал Князь, - выпустите из клетки мою ПТИЦУ. Пусть она увидит страдания своей дочери! Все равно они сейчас все умрут!